"Спасти женщину и новорожденного!" – голос Бирназар бия прогремел над рекой подобно грому в горах, и в этом голосе была такая сила, что даже река, казалось, на мгновение притихла. Его приказ был подобен камню, брошенному в воду, – от него пошли круги действий, мгновенных и решительных.
Джигиты бросались в воду без колебаний, как бросаются в бой, когда на кону честь и жизнь. Их тела рассекали бурлящий поток, их руки боролись с течением, их глаза искали в пенных валах то чёрную гриву коня, то белый войлок бешика. Река сопротивлялась яростно, как дикий зверь, пойманный в капкан, но люди были сильнее – их вела не просто воля к победе, а что-то большее, то, что заставляет человека превзойти самого себя.
Айжаркын боролась за жизнь – не за свою, за ту, что была дороже собственной. Её пальцы, побелевшие от напряжения, вцепились в мокрую гриву коня, но глаза неотрывно следили за бешиком, что мелькал среди волн как белая птица в грозовом небе. Её губы шептали молитвы – древние слова, что шептали в минуты опасности её мать, и мать её матери, и все матери до них. Она молила духов предков не о себе – о сыне, в котором жила душа Алымбека, в котором теплилась надежда на продолжение рода, в котором была заключена вся её вера в будущее.
А река всё ревела и пенилась, словно пытаясь доказать своё превосходство над человеческой волей, словно напоминая, что она здесь хозяйка, что она течёт здесь с начала времён и будет течь до их конца. Но люди не сдавались – они боролись с водной стихией так, как боролись их предки со всеми невзгодами, выпадавшими на долю народа: упрямо, отчаянно, с верой в победу.
Есть мгновения, когда человеческая жизнь висит на волоске тоньше паутинки, когда сама смерть дышит в затылок холодным дыханием горных ветров. И есть мгновения, когда жизнь возвращается – внезапно, как возвращается солнце после долгой зимы.
Когда сильные руки жигитов вытащили Айжаркын на берег, она была похожа на молодую берёзку после бури – такая же бледная, такая же дрожащая, но с той же несгибаемой волей к жизни в каждом движении. Вода стекала с её одежды, как стекают слёзы с лица матери, потерявшей ребёнка. Но первые слова, слетевшие с её посиневших губ, были не о себе: "Балам? Где бешик с моим ребёнком?"
Бирназар бий спрыгнул с коня одним движением – так спрыгивает барс, готовый к решающему прыжку. Его глаза встретились с глазами Айжаркын, и в этой встрече взглядов было больше, чем могли бы сказать любые слова. Он увидел в её глазах ту силу, что движет горными реками, что заставляет траву пробиваться сквозь камни, что держит само небо над землёй – силу материнской любви.