Гроссмейстер скучающе вздохнул и вновь отвернулся к иллюминатору. Пегг намеревался ему что-то сказать, но, увидев подобную реакцию, осёкся и сжал челюсти. Его вниманием завладела шахматная доска.
***
«Корчит из себя сонного демиурга!» – гневно подумал про себя Фейден, косясь на безмятежный профиль со вздернутым подбородком. – «А на деле – палач, извращенец, психопат, убивающий миллионы одним движением руки».
Пегг смахнул со лба капли пота, предательски покидающие его организм.
«И гений, гений стратегии. Гений шахмат! Просто гений с большой буквы!» – тут же шепнул Пеггу его воспалённый разум.
Тобиас Эвердэй был первым и главным игроком во Вселенной. Его называли Отцом, Богом и Возлюбленным шахматной доски. Свыше двадцати тысяч выигранных партий против лучших мыслителей Объединённого Космоса. Он побеждал жрецов Девяти Лун, он брал верх над духами Эфира, дышащими самой мудростью…
«И как, чёрт меня побери, его может одолеть какой-то Фейден Пегг, скромный профессор небольшого университета?!» – этот вопрос звучал страшнее, чем вопрос «Как выжить в открытом космосе?». По сути, Фейден сейчас и чувствовал себя в открытом космосе. Он замерзал и задыхался в этом уютном белом зале с превосходно откалиброванной температурой и влажностью.
«До начала Партии остаётся две минуты» – сообщил неприметный экран над головами игроков. Звукового сигнала не было, только стройная цепочка неумолимых символов, бегущих навстречу неизбежному.
Пегга деформировало, точно бумажное оригами, угодившее в цепкую руку робота-утилизатора. Все медитации, сеансы гипноза, психологические установки, – всё пошло прахом, как только он оказался лицом к лицу со своим соперником. Нет, это было враньём. Всё случилось раньше, когда его капсулу проглотила беззубая пасть этого корабля, которому суждено было стать крематорием для второго игрока. Нет, и это было враньём. Всё пошло под откос и того раньше! Когда он ложился в капсулу? Когда прощался с родными? А добивался ли он каких-то успехов в самоконтроле в принципе?!
Фейден замотал головой. Эвердэй взглянул на него с некоторым интересом.
Нет, не было никакого панциря из спокойствия. Был лишь бумажный смехотворный наряд из рассыпающихся иллюзий. Пегг не чувствовал себя нормальным с тех пор, как записался на планетарный турнир Элдорана. В глубине души он знал, что каждая победа – это проигрыш, а каждый шаг вперёд в турнирной таблице, – шаг навстречу нарастающему безумию, бороться с которым у него, малодушного человека, не хватит ни сил, ни энергии. Но тогда он говорил себе, что играть против Звёздного Гроссмейстера должен самый талантливый игрок его планеты. Это могло превратить нулевые шансы в нечто хоть сколько-то отличное от пустоты. Вот только тогда он не верил, что этим игроком может стать он сам.