А это странно, нелогично!
Всевластие и правота подвластны лишь Творцу.
Ему Единому известно, в чём нужду мы терпим.
Обычный смертный не осилит бремя власти,
Он потакает деспотизму и полного контроля ожидает…
…Вот и Егор, послушен словно маятник,
Раскачиваемый размеренным движением вагона,
По-прежнему во власти дум.
Они прокручивают раз за разом варианты,
Превознося незримое.
Порой назойливо, порой ненужное.
И всё бы ничего, на то и жизнь –
Извечный поиск и борьба, и неудачи.
Всё есть в наличии!
И даже страх, коварный, незаметный.
Он зарождён в далёком детстве,
Когда безоблачное небо и неимение забот.
Когда смешной, нелепый повод
Вдруг станет камнем преткновенья,
И вкруг сбирается тревожность.
Та самая, что множит страх остаться без работы,
Не выплатить кредит, да мало ли?
Опутав липкими присосками,
Ползущая тревога – не подспорье.
С улыбкою Иуды она ввергает в панику.
И многие бегут!
Уносят ноги, совершая множество ошибок.
А первыми – бойцы мыслители!
У них таится страх внутри.
Выпестывая, потакая своему вместилищу,
Пугливое воображение возводит трудности,
Оправдывая лень и слабость.
Ему подвластно всё!
Мечтательная ложь себе любимому –
Излюбленный приём обвиноватить невиновного…
…И дело здесь, конечно, в воспитание!
Когда в младенчестве, отринув недостойное,
В незрелый ум вмещается лишь нужное,
И юноша мужает.
Он дерзок и учтив одновременно.
Таким мужам неведом страх.
Они не ропщут, и стенания не их стезя.
Для них вся жизнь сплошное испытание.
Не сломленным, не покорённым быть мужчине.
Но так ли это в суетной реальности?
Вопрос логичен, а ответа нет.
Увы, впитавшие изнеженное женское,
Погрязли в мелочах.
Им не дано мечтой возвыситься
До синевы небес!
Подобно скопищу червей
С восторгом ползают на брюхе,
Предел мечтаний – жирная похлёбка.
Горячая и сытная.
Так и Егор воспитан женщиной.
Он начисто лишён мужского понимания,
Решимости, неодолимой твёрдости.
Ему не повезло зреть возвратившегося
Однажды вечером отца,
Кого с любовию встречает мать,
Усталою ладонью треплющего сына по макушке.
При этом, ласково бурча, тот достаёт
Трудом и улицею пахнувший подарок!
И не дано ему, впитав благоговенье,
Не страх, не подлое вертлявое унынье,
Желать во всём быть схожим на родителя.
Страшится порицания отцовского,
Стремится стать достойным продолжателем.
Увы, воспитан был он женщиной;
Сначала мамою,