– Это ты, Тень, – говорит он. – Когда они делают что-то плохое, ты забираешь их вину. Сегодня Маша украла хлеб. Твоя задача – наказать куклу.
Девочка-я берёт нож. Камера приближается к её глазам – пустым, как у рыбьей тушки.
– Если я разрежу ей живот, Маша станет хорошей? – спрашиваю я.
– Нет, – улыбается Громов. – Но она будет думать, что это сделала не она.
Кровь куклы заливает экран. Звучит детский плач. Не из записи – за моей спиной.
Оборачиваюсь. В углу сидит девочка в горелом платье. Это я. Настоящая я.
– Он научил нас делиться болью, – говорит она, поднимая лицо. Кожа слезает, как воск. – Но когда пришёл пожар, все выбрали тебя. Ты сгорела вместо нас. Почему теперь хочешь забрать своё?
Стена за ней трескается. Из щелей выползают чёрные тени, как жидкий дёготь. Они тянутся к моим ногам.
– Ты голодна, – смеётся девочка. – Съешь их. Съешь всех.
***
Я бегу, но коридоры лечебницы множатся. На стенах – фото жертв Даниила. Их лица теперь имеют мои черты. Голос Громова звучит из репродукторов:
– *Субъект №5 входит в фазу распада. Активировать протокол «Очищение»*.
В кармане жжёт конфета 1999 года. Разворачиваю её – внутри человеческий зуб. На нём гравировка: **«А.К. 7 лет»**.
***
**После побега:**
– В парке возле лечебницы я нахожу тело Веры. В её руке записка: *«Они не дети. Они семена»*.
– В телефон приходит СМС с неизвестного номера: видео, где Даниил в моей квартире листает детский дневник. *Мой* дневник.
– Зеркало в ванной показывает моё отражение с чёрными глазами. Оно шепчет: *«Только двое могут выжить. Ты или я»*.
**Глава 4. Кровь на холсте**
Марк сидел на полу своей палаты, окружённый рисунками. На этот раз они были иными: не абстрактные символы, а чёткие портреты. Женщина с пепельными волосами и глазами, как у Анны. Мужчина в очках, разбивающих свет на блики – точная копия её отца. И девочка, держащая за руку мальчика у горящего здания.
– Ты обещала, что мы сбежим, – сказал он, не поднимая головы, когда я вошла. Его пальцы сжимали потёртого плюшевого медведя с оторванным ухом. *Моего медведя.* Того самого, что сгорел в приюте.
– Откуда у тебя это? – голос сорвался, будто его вырвали из горла.
Марк повернул к мне лицо. В его глазах отражалось пламя, которого не было в комнате.
– Ты назвала его «Миша», – прошептал он. – Когда мы прятались в подвале, ты говорила, что он защитит нас от Тени. Но это неправда. *Она* забрала его первой.