У меня была одна клиентка, у которой была деталь, заставлявшая ее резать себе запястья. Я не мог этого терпеть. На одном из сеансов мы с клиенткой несколько часов уговаривали деталь, пока она не согласилась больше не резать запястья. Я покинул сеанс, чувствуя себя истощенным, но удовлетворенным тем, что мы выиграли битву.
Я открыла дверь на следующий сеанс, а у моей клиентки была большая рана на лице. В этот момент я эмоционально упал и спонтанно сказал: "Я сдаюсь, я не могу победить тебя в этом", и клиентка тоже сдвинулась и сказала: "Я не очень хочу побеждать тебя". Это был поворотный момент в истории этой работы, потому что я вышел из этого контролирующего положения и занял более любопытную позицию: "Почему ты так с ней поступаешь?". Часть продолжила рассказывать о том, как нужно было вытаскивать клиентку из ее тела, когда она подвергалась насилию, и контролировать ярость, которая могла привести только к еще большему насилию. Я снова переключился и выразил признательность за ту героическую роль, которую он сыграл в ее жизни. Она разрыдалась. Все демонизировали его и пытались избавиться от него. Это был первый раз, когда у нее появилась возможность рассказать свою историю.
Я сказал, что это вполне логично, что в прошлом он должен был сделать это, чтобы спасти жизнь женщины, но почему он должен был порезать ее сейчас? Она говорила о том, что должна защищать другие очень уязвимые части тела и контролировать ярость, которая все еще была в ней. По мере того как она рассказывала обо всем этом, мне стало ясно, что режущая часть не живет в настоящем. Она словно застыла в тех сценах насилия и верила, что моя клиентка все еще ребенок и находится в серьезной опасности, хотя это уже не так.
Меня начало осенять, что, возможно, эти роли не такие, какими кажутся. Возможно, подобно детям в неблагополучных семьях, они вынуждены выходить из своих естественных, ценных состояний в роли, которые иногда могут быть разрушительными, но, по их мнению, необходимы для защиты человека или системы, в которой они находятся. Поэтому я начал пытаться помочь своим клиентам прислушиваться к своим проблемным частям, а не бороться с ними, и был поражен, обнаружив, что все их части рассказывают похожие истории о том, как им пришлось взять на себя защитные роли в какой-то момент в прошлом человека – часто роли, которые они ненавидели, но считали необходимыми для спасения клиента.