– Это явно было непросто, – говорит Энн. – Так его мать…
– Скончалась, – кивает Кэрол.
– А как же Лука? – спрашивает Энн.
Я благодарна ей за эти вопросы, ведь меня слишком занимают мысли о Луке, чтобы думать о поддержании разговора. Я даже представить не могу, что он пережил, и теперь думаю о нем совершенно иначе. Мне всегда было интересно, почему он такой грубый, был ли он просто озлобленным ребенком или скрывался под маской. И даже не догадывалась, сколько ему выпало боли и потерь в юном возрасте. Так грустно, что я не понимала этого раньше. Жаль, что не смогла прочесть между строк и написать что-нибудь в утешение. Но возможно, это испортило бы нашу переписку.
Надеюсь, он поговорил с кем-нибудь по душам.
– Когда я услышала о смерти Лидии, Лука уже уехал. Я так и не получила от него весточки, но я и не ждала. Для него я была всего лишь старушкой, живущей дальше по улице. – Кэрол поворачивается ко мне. – Вы тогда перестали получать от него письма?
Я качаю головой, сглатывая ком в горле.
– Он продолжал мне писать еще много лет. Насколько я знаю, дела шли хорошо. Лука собирался жениться. – Я вымученно улыбаюсь.
У Кэрол светлеет взгляд.
– Вот чудесные новости! А я все беспокоилась об этом мальчике. Я так рада, что у него все сложилось.
– Я надеялась, что вы можете знать, где он сейчас живет, но, видимо, нет. Вы случайно больше ни с кем не знакомы из его семьи? Или с кем-то, кто знает, как с ним связаться?
Она качает головой.
– К сожалению, нет. Он был единственным ребенком, как и Лидия, и мистер Пичлер. Насколько я знаю, у него не было ни кузенов, ни дядей, ни теток. Никто не приезжал к ним в гости. – Кэрол задумчиво поджимает губы. – Но у него был друг, он жил за углом. Гоняли с ним на велосипедах по улице туда-сюда, но я точно не знаю, из какого он дома. И наверняка уже тоже давно уехал. Сейчас молодежь не задерживается на одном месте.
Я оглядываюсь через плечо на улицу, представляя, как Лука катается на велосипеде вместе с другом. Может, это был один из тех парней с пляжного фото? Но образ пропадает, когда в моей голове эхом раздаются слова Кэрол. Лука вырос в неблагополучной семье, а потом потерял мать, пока я росла, считая счастье само собой разумеющимся.
– Не задерживается, – соглашаюсь я. – Если бы я осталась в доме своего детства, до сих пор жила бы в ветхом трейлере в Оклахоме.