– Баю-баюшки-баю,
Жил мужик на краю.
Он не беден, ни богат,
У него десять ребят.
Все по лавочкам сидят,
Кашку с маслицем едят.
Баю-баю, баю-бай,
Поскорее засыпай.
Это была первая в моей жизни песенка, которую я услышала, и она отпечаталась в моей памяти навсегда. В то время, как бабушка пела, я всегда представляла дом с большой столовой, где стоит большой длинный стол, во главе которого сидит мужик, а рядом с ним стоит большая кастрюля с кашей. Все детки сидят вокруг стола и ждут, когда им подадут кашу. Я прикрывала глаза и так живо всё это представляла, будто стояла на пороге дома и наблюдала за этим семейным обедом. Вот так каждый вечер я засыпала, погружаясь в чужое семейное счастье…
Мне её больше никогда и никто не пел, но она жила в моей душе своей неугасимой жизнью, как символ вечного тепла и покоя…
Размеренно протекали дни. Я понемногу освоилась, стала выходить на веранду, где было очень светло. Сквозь множество маленьких стёклышек проникали тёплые лучи солнца. Немного погодя я стала выходить во двор и любоваться цветами в палисаднике. Мир постепенно становился разнообразнее. Но мне не хотелось говорить, я могла, но не хотела. Я только слушала и вбирала в себя всё происходившее вокруг меня, деля при этом на всё светлое и тёмное, таким было тогда осознание окружающего мира. Дом, он тёмный, мне в нём страшновато. Веранда светлая, там легко дышать. Дедушка – тёмный, я его немного боюсь, хотя он добрый. Большая бабушка тёмная – я замираю в её присутствии. Маленькая бабушка светлая – мне с ней так хорошо молчать…
Так и в тишине и славной размеренности проходили мои первые осознанные дни в доме радушных людей. Большим, и незабываемым событием для меня явилось разжигание печи. Однажды дедушка открыл скрипучую дверцу на печи, положил туда поленья, а затем при помощи газеты и спичек зажёг огонь. Языки пламени охватили поленья и они стали потрескивать. Это зрелище, так заворожило меня, что в тот момент, когда дедушка закрыл дверцу, я произнесла свою первую фразу:
– Дедушка, я хочу смотреть!
Дедушка, даже вздрогнул от неожиданности, а глаза его стали влажными. Он погладил меня по голове и проговорил:
– Ну, слава Богу, вот ты и заговорила. Ну, конечно же, смотри милая.
Он принёс мне маленький стульчик, и заботливо меня усадил, чуть поодаль.