Выбор был прост: если их заставят отступить, они найдут другой участок границы или другую страну, где военные окажутся более сговорчивыми. А если те решат напасть, он распоряжался порезать мешки с деньгами, чтобы сильный ветер, дувший в тот момент, разнёс купюры по всей пустыне, где они станут добычей для коз.
Грязный лейтенант не раздумывал и минуты, во многом потому, что решение уже было принято его начальством: восемьдесят процентов собранных на границах средств за "право убежища" шло в государственную казну, а оставшиеся распределялись среди тех, кто их охранял, в зависимости от их звания, ведь именно они жарились под палящим солнцем.
Впрочем, военным это нисколько не мешало, поскольку в беднейших странах планеты как солдаты, так и офицеры были невероятно счастливы. Ведь за несколько месяцев они зарабатывали больше, чем могли мечтать заработать за всю жизнь. Можно сказать, что гадафисты-беглецы стали новым манной небесной для пустыни.
Согласно международным законам, у «политических беженцев» конфисковывали оружие перед пересечением границы. Однако, едва они ее пересекли, хитроумный лейтенант предложил продать им самые плохие из изъятых стволов, прекрасно понимая, что путешествовать без защиты по враждебным землям, кишащим бандитами, крайне опасно.
Несмотря на то, что тот лишил Омара аль-Кебира его любимого «Ремингтона» и ночного бинокля, он вспоминал этого бесстыжего человека с некоторой благодарностью, ведь если бы лейтенант отказал им в проходе, повстанцы, которые шли по их пятам, расправились бы с ними так же, как расправились с их ненавистным диктатором.
Ночами они двигались на юг, избегая дорог, колодцев, оазисов и населенных пунктов. Несколько месяцев они скрывались в горах у скалистого ущелья с крошечным озером, выживая благодаря редким походам за припасами, которые совершали двое из их группы.
Им нужно было выждать время и дать миру забыть о наемниках Каддафи, так как большинство из тех, кого поймали, были линчеваны. Умереть на поле боя – это одно, но позволить «орде оборванцев, вооруженных палками, облить себя бензином, который тогда был единственным изобилием в Ливии, и сжечь заживо» – совсем другое.
Двое из его людей, не выдержав лишений, адской жары и, особенно, отсутствия женщин, дезертировали. Однако далеко они не ушли. Один застрелился, чтобы избежать плена, а второго Омар переломал ноги и оставил на открытой равнине, чтобы шакалы и стервятники преподали ему урок верности данному слову.