– Сильный ветер, – поясняет Дженнифер в пустоту.
Дрон начинает двигаться вперед внутрь проема. В глазах людей блестит синева голографического изображения. Дрон влетает в ровный прямоугольник проема, изображение дергается от помех. Вырисовывается ровное пространство, которое человек мог бы назвать ангаром. В дальней стене виднеются проходы, таких же ровных форм, как и все вокруг. Люди улыбаются и дрожат от возбуждения. Я тоже дрожу, не могу этого скрыть. Изображение дергается в последний раз и замирает. Все смотрят на Дженнифер. Она стучит пальцами по клавишам, глаза бегают по строчкам с кодом.
– Больше нет связи.
Все вздыхают. Напряжение спадает. Капитан использует пульт со своей стороны. Изображение поворачивается, но видно лишь пустой ангар и проходы вглубь строения.
– Мы отправимся туда! – заявляет Ван-Ален дрожащим голосом. – Прямо сейчас!
Капитан молча смотрит на него, продолжая вращать изображение.
– Может лучше еще один дрон?
Ван-Ален задумывается. Смотрит на Дженнифер. Их глаза полыхают решимостью.
– Нет, лучше мы посмотрим сами. Первый визит, беглый осмотр. Туда-обратно.
– Хорошо, я дам людей.
Капитан смотрит на старпома, тот кивает и поворачивается ко мне. Я устал, хоть интерес меня и будоражит, я, похоже, самый незаинтересованный из всех. Но я потягиваюсь, улыбаюсь и говорю:
– Пойду готовить шаттл.
Мне улыбаются в ответ, все, даже Дженнифер. Это приятно. Я подмигиваю ей, киваю остальным и развернувшись покидаю мостик. Стены корабля больше не вздрагивают, мы заняли нужное положение. Теперь наша металлическая колыбель будет вращаться вокруг планеты, подчиняясь законам мироздания.
Я иду по коридорам, как и на всех кораблях, скучным и серым, подчиненным лишь вопросам технической целесообразности. Мои шагу гулко звенят о металлический настил пола, мимо проходят люди, некоторые кивают мне, другие даже не замечают. Корабль достаточно большой, чтобы совсем не знать добрую половину экипажа и пассажиров. Но даже на знакомых я обращаю мало внимания и лишь изредка отвечаю им короткими приветствиями.
Мое сознание постоянно отвлекается и улетает домой на Марс, где большая часть жизни человека проходит в подобных коридорах под поверхностью планеты. Поэтому “рыжих крыс” считаю лучшими для набора на флот – мы не впадаем в депрессию космоса. А еще более привычны к искусственной гравитации, которая, как и у нас на родине, меньше земной. Но двести лет назад никаких выходцев с Марса не было. Тогда первые колонисты прибыли на планету следом за беспилотниками, чтобы построить свой новый дом. Дом этот был убогим и странным, но они продолжали с трудом выживать. Именно тогда на Марсе обнаружили Руины и все человечество ненадолго сошло с ума. Мы были не одни, мы больше не были одиноки в бесконечном и пустом пространстве космоса. На Марс обрушились огромные инвестиции всех сортов, количество колонистов из ручья отчаянных романтиков превратилось в гигантскую лавину нового мира. Но не смотря на весь возросший интерес, ничего в реальности не изменилось. Руины изучили вдоль и поперек, извлекли оттуда крупицы еще не разложившихся от времени технологий и пристроили на службу человечеству и прогрессу. Новые колонисты продолжили строить убогий и странный дом. В темноту космического пространства отправились сотни автономных зондов, к каждой, как тогда казалось, пригодной для зарождения жизни планете. И все. Лихорадка прошла, одиночество еще сильнее ударило хрупкое сознание человечества, ведь мы нашли не друзей, даже не врагов, а лишь остатки чужой цивилизации, напоминающие, что ничто не вечно. Космос снова стал темным, пустым и страшным местом. Марс снова стал жалкой планетой-колонией, изуродованной тоннелями шахт. И только Руины, превращенные в музей, своими огромными залами напоминали о чем-то будоражащем сознанием.