Вопрос застал Эдгара врасплох, летчик сразу насупился.
– Если позволите, я сойду вон там, у трансагентства.
– Понятно, – сочувственно покачал головой Главный.
– Нет худа без добра, – с заносчивым безразличием отозвался летчик. – Съезжу отца с матерью проведать, погощу у них, ведь не виделись-то давным-давно.
– Тогда счастливого пути, – тепло улыбнулся Минк, пожимая летчику руку. Потом долго с задумчивым видом смотрел ему вслед.
С большого ватманского листа косила лукавая ослиная морда с длинными сиреневыми ушами. Устроившись на полу, над листом склонилась девушка в рабочем халатике, перепачканном гуашью. Тонкой кисточкой художница наносила последние штрихи. Высоко и ровно подрезанные волосы открывали сзади гибкую девичью шею, а спереди охватывали лицо плотными черными крыльями. Стоило девушке наклонить голову, крылья смыкались у нее под подбородком.
– Почему уши-то фиолетовые? – Голос шел сверху. Он принадлежал женщине лет тридцати в таком же куцем сатиновом халатике. Она набрасывала что-то, стоя за старым кульманом, дослуживавшим свой век в качестве мольберта. Женщина говорила отрывисто, делая долгие паузы. – Все выпингвиниваешься? А ведь завтра Зинаида опять будет в твой авангард икру метать.
Крошечная комнатушка, в которой они работали, была завалена рисовальными принадлежностями и кое-как приспособлена под мастерскую.
– А по-моему, осел ничего, – Лиля независимо пожала плечами. – Пикассо в голубом периоде тоже не всеми был понят.
– Пикассуха ты, Лилька, – Марина уже злилась. – Доиграешься, посадит тебя Зинаида на конвейер по восемь часов в день носы пупсам раскрашивать.
Дверь в комнатушку приоткрылась, в проеме степенно, как бы против желания, появилась голова пожилой женщины в низко надвинутом на лоб темно-синем берете вневедомственной охраны. Взгляд ее презрительно оприходовал беспечную неопрятность фабричной «богемы».
– Ну-ка выдь, Звонцова. К тебе там…
– Ко мне? – девушка беспокойно встрепенулась. – Кого это посреди рабочего дня принесло?
– Щас! Буду я тут всех регистрировать, – проворчала охранница, удаляясь. – Летчики-вертолетчики…
Одним движением Лиля скинула грязный халатик. Под ним обнаружились довольно короткая замшевая юбка и красивые ноги с узкими коленями. В руках мелькнули расческа и зеркальце.
– Ну и ну, надо же! – небрежно бросила она, наивно стараясь скрыть радостное удивление. – До вечера дотерпеть не может.