– Я бы съездил в командировку от семьи отдохнуть! – заинтересовался один из ученых. – В гостинице номер «люкс» оплатите?
– Вы не поняли, товарищ. В Сибири нужен работник на постоянной основе. Оформим переводом.
На лицах сотрудников института появилась тревога.
– Добровольцы есть? – директор обвел взглядом ученых.
Все угрюмо молчали, уставившись взглядом в пол.
– Мы вообще-то специалисты по истории партии! – проворчал кто-то из зала.
– Не было печали, черти накачали!
– Я – доктор исторических наук! – прошипели из темного угла.
– Вижу, что придется закрыть вопрос моим волевым решением! – неумолимо продолжил директор. – Я сегодня целый день думал над этой проблемой и решил, что более достойной кандидатуры, чем Леонид Николаев у нас нет.
По залу пронесся вздох облегчения (сам Николаев крепко спал). У сотрудников института что называется «отлегло от сердца».
– Убежден, что он справится! – продолжил директор. – Верю, что он именно тот, кто сейчас нужен в Сибири!
Раздался гром аплодисментов.
Николаев проснулся от шума и, ничего не подозревая, присоединился к общему хору.
– Товарищ Николаев! – обратился к нему директор. – Я искренне желаю тебе удачи на новом месте работы. Уверен, что выражу общее мнение всех сотрудников института, что ты навсегда останешься в наших сердцах!
– На какой работе? – Николаев с трудом отходил ото сна.
Коллеги наперебой стали рассказывать ему о новом крутом повороте в его жизни.
– Сибирь? Транспортный отдел? – несколько раз переспрашивал Николаев, будто не верил ушам своим.
– Дорогой Николаев! – торжественным тоном продолжил директор, когда шум поутих. – К огромному сожалению, ты ушел от нас так неожиданно, что мы не успели приготовить тебе прощальный подарок. К счастью, у меня есть то, что тебе нужно. Настоящая сибирская обувь!
Директор улыбнулся и достал из-под стола залатанные во многих местах валенки.
– Я их последний раз надевал, когда в Иркутске при царской власти отбывал ссылку. Жена хотела их на помойку выкинуть, а я на работу отнёс. Будто знал, что пригодятся! – директор, расчувствовавшись, спустился с трибуны и пошел обниматься с Николаевым.
Однако его ожидал более чем холодный прием.
– Какая, твою мать, Сибирь?! Какой, к чертям собачьим, транспорт?! – бушевал Николай, потеряв над собой контроль.
Он выхватил у директора валенки, бросил их на пол и принялся топтать ногами.