– Сын мой, познакомься. Это Паннебал. Мой племянник, сын моей сестры. Его только вчера назначили начальником стражи Бырсата, и тут сразу такое.
– Прости нас, Никола, – сказал Паннебал. – Я только недавно получил место начальника стражи и еще не разобрался, что за люди в ней служат. Все, кто так с тобой поступил, будут сурово наказаны. И я заменю их людьми, бывшими под моим началом и раньше.
– Рад с вами познакомиться, – улыбнулся я, как сумел, и повернулся к своему приемному отцу: – Как Мариам?
– Уже, наверное, дома. Все время спрашивала о тебе.
– А… все остальное?
– Абрека с Лелой увели в конюшню. Седло твое в порядке, а вот твой арбалет эти идиоты разломали. Подумали, что это что-то римское.
– Жаль, – с трудом поговорил я. – Ладно, Боаз еще сделает.
Боаз и его люди уже работали над новыми арбалетами, улучшенной конструкции. А еще я внедрил у них что-то вроде конвейера – теперь каждую деталь делает один человек или одна команда. Боаз сначала удивился, а потом пришел ко мне и очень за это благодарил, а я распечатал очередной кувшин с вином, выпил с ним по стаканчику и отдал остальное вино для других мастеров.
– Так что мы сейчас поедем домой. Только сначала тебя помоют, переоденут и осмотрят. Рупе!
Я думал, что так кого-то звали, но Ханно пояснил, что это означает «врач». Вошел человек лет, наверное, сорока, с двумя ассистентами, которые несли инструменты и масляную лампу побольше.
Ассистенты меня раздели, после чего врач осмотрел меня и сказал:
– Левая рука, к счастью, не сломана, но очень сильно ушиблена. Правое колено повреждено. Сломаны два ребра. Много… – Я не понял слова, но, наверное, он имел в виду синяки. – Но вылечим все. Будешь таким же красивым, как раньше, – улыбнулся он мне. – И то, что они на тебя… – я опять не знал слова, но сообразил, что он имел в виду «помочились», – это, как ни странно, хорошо: раны заживают быстрее.
– Спасибо, доктор.
Ребра доктор забинтовал тряпками, а колено и некоторые другие места бережно помазал какими-то не очень хорошо пахнущими мазями и перевязал, пообещав навестить меня завтра – все проверить. Затем его ассистенты одели меня во все чистое. Мою одежду хотели выбросить, но я попросил попробовать ее отстирать – все-таки память о той, будущей, жизни.
И меня отнесли на носилках домой, в мою комнату, где меня уже ждала Танит.