– Р-ра? – осторожно уточнила она.
– Ну да, Ра, – ответил ей Ту, – Ты же так себя называешь.
– Бу ра, – вдруг сказала девица, и тыкнула пальцем в плод, – Р-ра тхи.
– Да, конечно, мне все понятно, – мрачно сказал Ту и сунул собеседнице кулак под нос.
Ра шмыгнула носом. Ту испугался.
– Ладно! Ладно, говорю. Бери, вот один. И уходи отсюда.
С этими словами он сунул ей в руки один шар. Ра покрутила его в руках и ткнула во второй.
– Не, не, не, – сказал Ту, пятясь, – Только этот. Другой мне. Всё – всё, уходи!
Сказав это, Ту сам бегом бросился прочь.
Его обсмеяли. Ту пытался рассказать про неожиданную встречу и что на древесном было всего лишь раз и еще раз плодов. Его разумеется не поняли и попытались избить. Но тут пришел Бу и сказал:
– Ну-ка покажи, что ты делаешь с пальцами?
Потом молочный шар был разделен на части, а молоко слито в общий котел. По куску досталось Кою, Бу и Ма. Тогда Кой похвалил Ту при всех.
Позже, на шкурах, Кой спросил Ту:
– Так кого ты встретил у Молочного?
Ту, который что-то делал с длинной шерстью на шкурах, вскинул голову.
– Ма. Но не такая как мы. Её зовут Ра.
Ту какое-то время продолжал теребить шерсть, но молчание главного его встревожило. Он ожидал, что Кой удивится, как Ма могут звать Ра, но тот только хмуро смотрел на Ту.
– Ра не имя, – сказал он жестко, – У них нет имен. Никогда больше не подходи к этой ма.
Ту попытался выяснить, почему нельзя, и что тогда значит ра, но Кой наотрез отказался говорить и снова выгнал Ту со шкур. А затем встал и пошел говорить с Бу. Случилось что-то серьезное…
Ту не оставалось ничего, кроме как отправиться к древесным корням и там играться уже с собственной шерстью, да размышлять про Ра: так он продолжал про себя называть эту ма. Шерсть свалялась паклей и не раздиралась: у Ту не было костяной руки, только своя. А кто такая Ра так и оставалось тайной. Он не спал всю ночь, но к утру всё равно ничего не понял. Зато заплел себе шерсть почти так же, как на стволе Молочного дерева – позже эту прическу назвали косицей.
Морозы ударили внезапно. Так случалось и раньше, но Ту заметил закономерность: с каждым новым выпадением Белого становилось все холоднее. Балахоны уже не спасали. И Ту всё чаще вспоминал про Горячего.
– Нужно научиться его брать, – убеждал он хмурого Коя, – А то мы ж замерзнем.