Предместья Парижа были полны жизни. Здесь находились мастерские ремесленников, кузницы, кожевенные лавки и небольшие харчевни для путников. Воздух наполнялся запахами свежего хлеба, дыма и горячего железа.
На базаре торговцы уже выкрикивали цены:
– Свежие яблоки, сладкие, как поцелуй юной девушки!
– Тёплый хлеб! Горячий, прямо из печи!– Лучшие меха, прямо из Фландрии!
Изабель наблюдала за жизнью, но её мысли были где-то далеко. Одна сцена особенно врезалась в память: перед кузницей коренастый кузнец выковывал подкову, а рядом мальчишка-ученик держал в руках длинный меч, ещё не отполированный. Она вспомнила, как Донна Анна учила её фехтовать, и вдруг ощутила на себе вес мужского камзола, который наставница заставила её надеть перед дорогой.
– Привыкнешь, – сказала тогда Донна Анна. – В нём удобнее ездить верхом, да и путников с мужской одеждой останавливают реже.
Изабель тогда лишь рассмеялась, но сейчас, покидая город, поняла, что наставница вновь думала наперёд.
Первый большой привал был у Марны. Группа добралась до переправы в полдень, когда солнце стояло в зените. Берега реки были поросли ивами, их тонкие ветви касались воды, будто желая зачерпнуть прохладу.
Паромщик – жилистый мужчина лет пятидесяти с густой бородой – принимал плату с купцов и внимательно осматривал каждого нового путника. У переправы всегда было оживлённо: торговцы с повозками, крестьяне с мешками муки, вооружённые всадники.
– Далеко держите путь? – спросил пожилой купец в богатом плаще, когда Изабель остановилась рядом.
– В Страсбург, – ответила она, не вдаваясь в детали.
Купец понимающе кивнул:
– Тогда вам ещё долго трястись в седле. Пути нынче не самые спокойные. В лесах близ Бар-ле-Дюка появились бродячие солдаты, бывшие наёмники. Кто-то из них теперь разбойничает.
Этьен, старший из сопровождающих, молча сжал поводья, внимательно слушая.
Когда их лошади и припасы были погружены на паром, Изабель села на деревянную скамью, наблюдая, как медленно проплывает берег. Её спутники молчали, погружённые в свои мысли.
Изабель закуталась в плащ и выглянула в окно кареты. Дорога в Страсбург была долгой, и к вечеру колёса уже неприятно дребезжали по камням. Спутники молчали, каждый занят своими мыслями, а ей оставалось лишь смотреть на пейзаж, который медленно проплывал мимо.