Она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Мысли сами собой унесли её в прошлое.
Латынь и рапира
– Repetitio est mater studiorum, – голос Донны Анны звучал ровно, но в нём не было терпения учителя. Скорее – требовательность командира, который не терпит слабости.
Изабель сидела за массивным дубовым столом, перед ней лежал манускрипт. Её рука уже болела от постоянного переписывания фраз, но она не смела жаловаться.
– Ты не должна знать язык. Ты должна владеть им. – Донна Анна медленно прошлась по комнате, взглядом оценивая её работу.
Изабель кивнула.
– Повтори.
Девочка вдохнула и чётко, как на суде, произнесла:
– Repetitio est mater studiorum.
Донна Анна улыбнулась – едва заметно, но одобрительно.
– Хорошо. Теперь по-французски.
– Повторение – мать учения.
– А теперь на греческом.
Изабель сжала перо в пальцах. Греческий давался ей сложнее…
Она хотела угодить наставнице. Хотела услышать это редкое одобрение.
Но как только она открыла рот, Донна Анна вдруг сказала:
– Стой.
Изабель замерла.
Женщина подошла ближе и легко вытянула руку – ловко, стремительно, как вспышка клинка.
– Как ты держишь перо?
Изабель моргнула, не понимая, к чему этот вопрос.
– Как… обычно?
Донна Анна усмехнулась, и в этот миг её глаза стали чуть темнее.
– Вот в этом твоя ошибка, – она развернулась к стене, где на крюке висела рапира, и протянула её девочке. – Рука, что держит перо, должна быть так же точна, как рука, что держит клинок.
Изабель только взялась за эфес, как Донна Анна атаковала.
Рапира соскользнула по её клинку, быстро, неожиданно, и в следующий миг конец оружия был направлен ей прямо в горло.
– Ты проиграла.
Изабель сглотнула.
– Но… я не была готова!
– А враг предупредит тебя? – Донна Анна опустила рапиру и наклонилась ближе. – Враг всегда нападёт тогда, когда ты не готова.
Изабель молчала.
– Давай ещё раз, – сказала Донна Анна.
И они продолжили.
Возвращение в реальность
Карета подпрыгнула на ухабе, и Изабель открыла глаза.
Всё это было так давно.
Но всё ещё жило в ней.
Она посмотрела на свои руки.
– Рука, что держит перо, должна быть так же точна, как рука, что держит клинок.
Изабель усмехнулась и покачала головой.
– Ты оказалась права, Донна Анна, – пробормотала она себе под нос.
Страсбург приближался. А с ним – и её судьба.
Дорога после переправы пошла на подъём. Поля и виноградники сменились редкими лесами, воздух стал прохладнее. К вечеру впереди показались первые строения Сен-Дизье.