И она, Железная Шарлотт, лишëнная ласки и поддержки, просто упивалась тем, что еë целуют, гладят, обнимают и балуют, и была готова рвать глотку любому, кто косо посмотрит в сторону её семьи. И теперь, когда разница между родительской любовью и безжалостной дрессировкой была очевидна, бывшая баронесса не могла спокойно смотреть на тех, кто когда-то был её единственной семьёй.
Так что мисс Лотти с радостью вышвырнула бы дворецкого и главную горничную из поместья, навсегда вычеркнув эту страницу из своей жизни. К сожалению, и Альфред, и Мэри были на удивление хорошими и преданными работниками, а бывшая баронесса, при всей тяжести своего характера, не имела привычки разбрасываться ценными кадрами.
– Плотники закончили стеклить оранжерею, юная госпожа, – совсем как в прошлом, Альфред стоял около еë стола, спокойно докладывая обо всëм, что происходило в поместье, – желаете посмотреть на результат или нам можно заказывать мебель?
Шарлотт, конечно же, хотела посмотреть, но для начала собиралась покончить со всеми делами. Их было не так много за счёт грамотной работы слуг, а уж для той, кто всю жизнь управляла всеми богатствами и делами Рочестеров…
– Также я хотел сообщить, что пришëл ответ на ваш запрос, – дворецкий показал на небольшой конверт из серой, дешëвой бумаги, скреплëнный остатками от нескольких брусков сургуча. – Я взял на себя смелость положить его поверх остальной корреспонденции.
А вот это уже стоило того, чтобы бросить все дела.
– Почему сразу не сказал?! – дворецкий сохранил спокойствие, никак не реагируя на вспышку гнева своей хозяйки.
– Я решил, что дела внутри поместья важнее того, что происходит снаружи, – мужчина поклонился, – я приму любое наказание, если моë суждение было ошибочным.
Мисс Лотти тяжело посмотрела на слугу и сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем тихо процедить:
– Нет, оно было верным. А теперь быстро рассказал всë остальное и пошёл вон отсюда.
На эти слова Альфред тоже не отреагировал:
– Это всë, юная госпожа, – дворецкий поклонился ещë раз и сделал шаг назад, собираясь покинуть еë кабинет, – я предупрежу плотников, что вы можете зайти сегодня.
Больше судьба дворецкого еë не интересовала – всë внимание Железной Шарлотт сосредоточилось на сером конверте.
Так уж вышло, что бывшая баронесса мало что могла сделать, даже имея память лет на тридцать вперëд. Никаких невероятных открытий за это время не произошло, и она имела весьма смутные представления об инновациях поменьше. Самой значимой исторической личностью из прошлой жизни был малыш Брайан, который стал Святым, но он ещë даже не родился, а память о том, кто на ком женился и в какие акции вкладывался, не имела никакого значения в мире с живым Хьюго Рочестером. Возможно, она могла бы рассказать о плохом урожае или строительстве железной дороги, но дело осложнялось тем, что для Железной Шарлотт нынешнее настоящее было далëким прошлым – она совершенно не помнила каких-то выдающихся моментов своей юности, кроме собственной свадьбы и рождения ребëнка, и уж тем более ей не приходило в голову запоминать погодные условия и урожайность по годам.