Он говорил про опухоль.
Я лишь пожала плечами, сглотнув подступивший ком: я не знала, что и сказать. Да и что я могла сказать? Поливали, удобряли и вырастили? Ну нет же. Меня и так съедало чувство вины и стыда, так зачем еще меня укорять? Качественнее, чем я сама, все равно никто покритиковать меня не мог. Но что он хотел, чтоб я не забывала о своей причастности? И что я могла сделать? Я всецело доверяю врачам сейчас. И да, выслушаю все, что пожелаете, только вылечите это, пожалуйста, не отказывайтесь от нее из-за плохой матери.
Порой кажется, что для врача подобные комментарии – это некая мера избегания ответственности, и в случае летального исхода – это ответственность пациента или его родителя. Только вот мне в голову не приходило никого обвинять. Ни того узиста из 2019-го, ни педиатра, не назначившего онкомаркеры, ни всех остальных участников нашего дальнейшего лечения. Но вот к этике имеются претензии. Ведь в случае летального исхода такие слова толкают лечь рядом с ушедшим из-за твоей родительской несостоятельности дитем. Я не смогу убедить всех врачей быть разборчивее в словах, но хочу обратиться не к врачам, а к родителям больных детей, да и здоровых тоже.
Уважаемые родители, вы достаточно хорошие. Да, и ты тоже. Твой ребенок не умер от голода, холода, и это значит, что всем необходимым ты его обеспечил. В каждый момент времени вы принимаете решения, исходя из тех знаний, которые имеются у вас на сегодняшний день, но все они из любви к вашему ребенку, которую вы умеете дать, у вас нет другой. Вы стараетесь сочетать в себе почти все возможные профессии: повара, воспитателя, репетитора по любому предмету, медика, парикмахера, аниматора, водителя, детектива, психолога, швеи, визажиста. И да, бывают огрехи. Но я-то знаю, что вы сделали все на пределе своих возможностей. Вы получаете опыт – разный, иногда горький. Из точки получения этого опыта вы можете выйти абсолютно в любом направлении. Жизнь продолжится, не замирайте.
В тот день я вернулась в палату как в пропасть рухнувшая. Казалось, что все видят, какая я отвратительная мать, все: врачи, пациенты, родители. Только Олеся, которую мать устраивала, переживала, что ей нельзя пить и есть после наркоза еще целый час. Пока отвлекала ее, я и сама выкарабкалась из той пропасти и того состояния. Ну как выкарабкалась –