Дело не в деле, а в его личностном обосновании. Деловитость Лиды оказывается столь же антипатичной, бессовестной, разрушительной для окружающих, как и бездеятельность Рагина.
Чехов не решает вопроса об абстрактной ценности, значительности той или иной идеологической или философской системы как таковой. Для него важно только то, что она не может служить конкретным жизненным ориентиром, абсолютной «нормой», на которую может без раздумий опереться каждый человек в своем духовном поиске. Жизнь оказывается мудрее и сложнее любой из таких объясняющих систем.
Поэтому в большинстве идеологических сюжетов персонажи не только оппонируют друг другу. Их споры обтекает живая жизнь, у которой есть свой голос и смысл.
Наряду с философствующими персонажами «Дуэли», столкновение которых едва не завершается «смертоубийством по правилам», в той же повести существуют доктор Самойленко и смешливый дьякон. В отличие от «теоретиков-идеологов», которые ищут, эти просто живут, но другим от них становится легче и теплее. Именно они видят главное и лучшее в непримиримых до поры до времени антагонистах. «За что он ненавидит Лаевского, а тот его? За что они будут драться на дуэли? Если бы они с детства знали такую нужду, как дьякон, если бы они воспитывались в среде невежественных, черствых сердцем, алчных до наживы, попрекающих куском хлеба, грубых и неотесанных в обращении, плюющих на пол и отрыгивающих за обедом и во время молитвы, если бы они с детства не были избалованы хорошей обстановкой жизни и избранным кругом людей, то как бы они ухватились друг за друга, как бы охотно прощали взаимно недостатки и ценили бы то, что есть в каждом из них. Ведь даже внешне порядочных людей так мало на свете! ‹…› Вместо того чтобы от скуки и по какому-то недоразумению искать друг в друге вырождения, вымирания, наследственности и прочего, что мало понятно, не лучше ли им спуститься пониже и направить ненависть и гнев туда, где стоном гудят целые улицы от грубого невежества, алчности, попреков, нечистоты, ругани, женского визга».
Именно дьякон фактически спасает Лаевского (и душу фон Корена), прерывая так страшно начавшуюся дуэль. Характерно, что в характерах обоих есть что-то простодушно-детское. Свой добрый ангел есть в «Моей жизни»: тайно и безнадежно влюбленная в Мисаила Анюта Благово.