Иван рассказал женщине об отце.
– Вот ты, значит, какой.
Женщина слушала и накрывала на стол, затем сходила в соседнюю комнату и принесла фотографию. Вот и отец, рядом эта женщина. На руках у отца ребенок.
– Это Алеша, ему семь исполнится через месяц.
Иван не глядя взялся за горячую кружку и одернул руку.
– Семь лет?
– Да, уже семь. А тебе сколько?
– Восемнадцать, – ответил парень и снова оглядел комнату.
На улице простыни взлетали от ветра, солнце скрылось за тучами. Женщина включила торшер в углу. Так он жил все эти годы после войны. Сколько-то лет вдвоем с этой женщиной, потом появился ребенок. Вот здесь. Ел за этим столом, нянчил Алешу. В этой комнате с уютным торшером звучал его смех. А мама не смеялась годами, она ждала, потом перестала ждать. Однажды она засмеялась, когда узнала, что он жив, но теперь у него другая семья. Сначала она боялась, что его убьют, потом война кончилась и он исчез. Двадцать лет прошло.
– Они на озеро пошли, к вечеру вернутся. А может, уже идут, вон, ветрище какой.
В этом доме ничто не напоминало об отце. Какая-то альтернативная версия. Там, в городе, он постоянно уезжал в командировки, потом контракт, у него всегда была собрана сумка, необходимый минимум. А здесь – очаг. Никаких собранных сумок. О чем думал отец, когда строил гараж? Когда покупал машину для этого гаража. Новая жизнь? В походы они никогда не ходили, только в парк по праздникам. Как будто, он всегда стремился сюда. И эта женщина, она смотрит так, словно все понимает и знает, она выглядит счастливой в этом доме в лесу, в пустой деревне.
– Вы давно тут живете?
– Всю жизнь, – ответила женщина. – Тут раньше кипело. Домов больше, люди. Потом многие в другие деревни перебрались вместе с домами. Кто-то в город, кто-то помер. А я, вот, с бычком жила, а потом одна.
– А работали где? В городе?
– В город ездила, да. Видел, на обочине стоит гниет? Вот тот автобус ходил прямо отсюда и до города. Потом разобрали этот автобус, когда ездить некому стало, сняли, что могли унесли, и прямо там оставили.
– Ага, там сейчас дед с котом живет.
– Марк рассказывал, но я сама-то его ни разу не видела, деда этого. До того, как отец твой пришел, я тут безвылазно жила. Огород, хозяйство. Денег было немного, ходила пешком до трассы, ездила в город, продавала что-то, покупала. А дальше, научилась обходиться тем, что есть, никуда уж не ездила, когда денег совсем не осталось.