Когда старший брат и мать, переполошённые и оторвавшиеся от возникшего на почве телевизионного скандала спора, ворвались в комнату, Александр лежал уже на полу, заливая своей кровью, так и не опустошенный от видеокамеры тайник в плинтусе.
Тело его, с негодующей душой майора внутри, негодующей за невозможность видеть происходящее через захлопнувшиеся веки, тут же перенесли в другую комнату. А сам Пушкин, тем временем, вовлёкся в новый спор с матерью. Но предмет спора, на сей раз, касался того, какой жуткий вид имеет его комната-мастерская, лишённая хоть какого-нибудь приличного освещения.
14. Испачканные в крови кровники
Взглянуть на свет вновь, через открывшиеся после несколько минутного бессознательного забвения Александра глаза, майор смог лишь минуя томление в темноте отключившегося от жизни тела юноши. Он увидел, что находится в той комнате, где ещё не бывал прежде, в комнате, украшенной розовыми кружевами, фарфоровыми статуэтками, изображающими лирические сцены с участием персонажей эпохи ренессанса прошлого тысячелетия, да золотистым шёлком, вместо клеемых поверх стен в современном обыкновении обоев.
“Будуар какой-то…” – подумал о возникшей в фокусе его внимания обстановке и убранстве этой комнаты майор, и в тот же миг на пороге появилась сама хозяйка сего изысканного, но нарочито переполненного романтизмом помещения – мать вошедших в разногласие братьев.
– Александр, бедняжка! Как ты бледен, миленький! – утирая слёзы батистовым платочком, заворковала она, обращаясь к удерживающему дух майора телу младшего сына, смотрящего на неё снизу вверх, будучи опрокинутым на диване. Приветственно приподняв голову, Александр-младший предоставил майору возможность созерцать, забинтованное и покрытое бурыми пятнами от запекшейся крови, обнаженное своё тело.
– Смотри, какой ты весь перепачканный! – завыла мать, принявшись утирать припекшуюся кровь тампонами.
Но в этот миг, в брошенной на соседнем кресле одежде юноши вдруг затрезвонил телефон, и Александр, тут же презрев навязываемую ему сентиментальность, возмутился своей наготе, удивляя наблюдающего за всем этим майора, стремительно пронесшейся в юной голове мыслью о том, что телефон его, звоня от постороннего абонента, вполне способен работать в режиме видеосъёмки, и что неприкрытая нагота его может стать предметом нездорового интереса и основанием к шантажу.