Сергей прижал фотографию к сердцу. Где-то за стеной завыла метель, но здесь, среди этих людей, пахло хлебом и жизнью.
– Завтра пойдём к нашему лагерю, – сказала Ольга. – Там…
Выстрел оборвал её слова. Окно разлетелось вдребезги, и в комнату ворвался рёв:
– Aufgeben!
Немцы.
Сергей схватил винтовку со стола. Подросток, Петя, уже лежал в луже крови, сжимая в руке стрелу. Ольга стреляла в слепую, пока пуля не сбила её с ног.
– Беги! – крикнула она Сергею, выталкивая его в заднюю дверь. – Скажи ей…
Он бежал, не разбирая пути. Ветер выл, как раненый зверь, а в кармане жгло фото Люды. Немецкие голоса растворялись в метели, но он знал – они идут по следу.
…Они танцевали на выпускном, и её ласточка билась о его грудь.
– Ты дрожишь, – она прижалась щекой к его мундиру.
– Это от счастья, – солгал он, впервые боясь будущего.
Теперь он бежал к этому будущему. Через смерть. Через боль. Через войну.
––
Глава 5
Рассвет застал его у обгоревшего парома. Лёд реки был усыпан обломками лодок, словно гигантская рука раздавила флот. Сергей спрятался под перевёрнутым днищем, дрожа от холода. В кармане оставалась последняя щепотка сала.
Где-то рядом хрустнул снег. Он прижался к обшивке, сжимая нож. Из-за поворота вышла фигура в белом маскхалате – немецкий офицер с автоматом. Сергей замер, узнавая нашивку с черепом. «Эсесовец…»
Офицер наклонился, поднимая с льда обрывок газеты. Ветер развернул лист – на фото был сбитый Ил-2. «Мой…» – мелькнуло в голове. Немец ухмыльнулся, суя газету в карман, и в этот момент Сергей прыгнул.
Борьба была короткой. Нож вошёл под рёбра, тёплая кровь залила перчатки. Сергей сорвал с убитого жетон – «Erich Klein. SS-Hauptsturmführer».
– Охота началась, – прошептал он.
К полудню он вышел к лагерю партизан – десятку землянок, укрытых елями. Но вместо людей нашёл лишь пепел да обугленные скелеты. На столбе висела записка: «Это начало. Кляйн».
Сергей упал на колени, сжимая в руке фото Люды. И тогда услышал стон…
Лёд на реке трещал, как кости под сапогами. Сергей шёл вдоль замёрзшего русла, вглядываясь в чёрные остовы лодок, вмёрзших в снег. Немцы превратили переправу в кладбище – обгоревшие борта, обломки вёсел, труп лошади, торчащий из-под льда, будто памятник войне. Ветер свистел в рваных парусах, и казалось, что река стонет, вспоминая, как по ней плыли живые.