Мое маленькое сердце в то время уже ожидало чуда в виде улыбки соседской девочки или просто прикосновения к руке одноклассницы, но я еще точно не знал, чего именно хочет мой организм и мое вечно напевающее всевозможные песенки нутро, а поэтому я просто жил своей обыкновенной одинокой детской жизнью и ни на что не жаловался, потому что считал, что любую судьбу нужно от Бога принимать с благодарностью. И только ночью, когда пустел отцовский бар или вечерами, когда наступала осень на меня наваливалась какая-то особая, поистине благородная хандра, и меня все чаще влекло к окну, возле которого я мог стоять часами, глядя на темные улочки, их переулки, похожие на старые рваные шерстяные носки, какие же колючие, вонючие и безнадежные, на их мигающие неоном витрины дешевых магазинчиков и пип-шоу, на их вечно кривые и сломанные пожарные лестницы, и на сонные и ржавые трубы, опутавшие дома подобно толстым набухшим венам.
Но в ту ночь я у окна не стоял, потому что был увлечен мытьем полов и мыслями о всякой всячине, о чем в последствии я очень сильно пожалел, поскольку, судя по всему, пропустил самое интересное и главное в моей тогдашней истории, а точнее в истории всей моей жизни.
Так, развозя по полу осеннюю, принесенную с улицы грязь, я услышал как за пределами окна, неподалеку от нашего бара притормозила, если не сказать завизжала тормозами, как бешеная свинья, какая-то машина и через секунду громко хлопнула дверь салона.
– Я ненавижу тебя!!! – закричал, раскатившись по всей улице, надрывный женский голос. – Сволочь!!! Вся твоя поганая жизнь не стоит ни одной моей слезы!!! Ублюдок!!! Чтоб ты подох под забором, как бродяга!!! Чтоб ты сгорел вместе со всеми твоими деньгами, машинами и домами!!! Видеть тебя больше не могу, скотина!!! Вот тебе, вот!!! Исчезни!!! Изыди!!! Сгинь!!!
С улицы доносились такие звуки, будто в машину один за другим летели камни, бутылки и консервные банки из ближайшего мусорного бака и от столь неожиданного развития простого и ничего не значащего вечера, я сначала остолбенел, а через секунду, отбросив в сторону швабру, метнулся к окну, чтобы своими глазами увидеть то, что происходило за пределами моего убежища. Раздвинув жалюзи на окне, я прильнул лицом к стеклу, и моему взору открылась поистине чудесная для нашего захолустья картина.