– Какой бред поселился у тебя в голове! Республика ведёт войну. Ты мальчик, а значит будущий солдат. А девочка – она вырастит и родит новых мальчиков, новых солдат, и какая, святые апостолы, разница беспризорники вы или семейные дети. Республика любит и дорожит вами. Моли Господа, чтобы война закончилась до того, как ты станешь взрослым, но если нет – ты будешь защищать нас. А если наступит мир – ты будешь восстанавливать то, что разрушено. И ловят вас вовсе не на консервы, а чтобы поместить вас в училища, где сделают из вас настоящих людей.
– Что-то я не видал этих училищ, – попытался возразить ей Койт, но в ответ получил приличный шлепок мокрой мочалкой по ягодицам:
– А консервы с написью «Тушёное филе беспризорника» ты в магазинах или в гуманитарке видел? Ладно там, когда несут бред про отлов на органы… Но идиотизм с консервами я впервые слышу от тебя…
– Но Коста говорил… – начал было Койт, но осёкся, поняв, что болтает лишнее.
– Какой ещё Коста? – Подловила его на слове матушка.
– Да так, знакомый мальчик…
Наступила тишина, так как на Койта навалилась усталость. Немудрено, ведь полтора часа назад в него стрелял губровец, а теперь его отмывает в ванной какая-то помешанная на чистоте незнакомая ему тётка. При таком темпе событий и правда можно поехать крышей.
Эмма, тем временем, закончила сражаться с застарелыми черными пятнами под коленками Койта, и с удовлетворением в голосе указала ему на плескавшуюся у него в ногах серовато-коричневую жижу:
– Вот это всё сошло с тебя. Я так понимаю, тебя никогда не мыли по-настоящему.
Кстати, а как тебя зовут?
– Койт.
– Серьёзно?
– Ну, да…
Эмма, похоже, тоже немного притомилась, отмывая мальчишку, присела на придвинутую табуретку. Грязная вода уходила в отверстие ванной, но матушка сказала обрадовавшемуся было Койту, что голову-то они ещё не мыли:
– Так что давай, присядь ещё раз, я напущу свежей водицы, и мы отмоем твои завитушки, чтобы ты стал красивым эстонским мальчиком.
Голос Эммы стал гораздо приветливей.
– А почему эстонским? – спросил Койт, зажмурив глаза, так как матушка намылила ему волосы ароматным шампунем.
– Потому что Койт, по-эстонски, означает рассвет, – ответила она, – мой отец был по происхождению эстонцем, мои предки жили острове Сааремаа…
– А это где? – Койт от волнения открыл глаза, пена попала в них и защипала, Эмма быстро окатила ему лицо чистой водой, – А вдруг я тоже с этого острова? И меня там ждёт мамка. Где этот остров? Где Дикие Острова? В Тёплом Океане?