Ум понял, что ему удалось оторваться. Но какой ценой? Он оставил свой аэрокар у забора "БиоТеха", а вместе с ним – и все свои инструменты, и, что самое главное, призрачную надежду добраться до Аниты Рао.
Он плюхнулся на землю, чувствуя себя опустошённым и разбитым. Всё шло не так. Дело Вальстрема оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. "Розовый Фламинго" скрывал какие-то тёмные тайны, "БиоТех" охранял свои секреты, как Цербер, а он, Ум, застрял в этой трясине, без денег, без транспорта и без каких-либо перспектив.
Он достал из кармана смятую пачку синт-сигарет, закурил. Горький дым обжёг горло.
"Дерьмо," – пробормотал он, выпуская дым в ночное небо. – "Полное дерьмо."
Он понимал, что ему нужно вернуться домой, привести себя в порядок, обдумать всё ещё раз и, возможно, найти другой способ добраться до Аниты Рао. Но сил на это уже не оставалось.
Он докурил сигарету, бросил окурок на землю и закрыл глаза. Ему нужно было хотя бы немного отдохнуть, прежде чем он сможет снова вступить в игру.
Домой Ум добрался пешком, потратив на дорогу несколько часов. Ноги гудели, голова раскалывалась, а в душе царила такая же пустота, как и в его кошельке.
Его "квартира" – крошечная комнатушка на верхнем этаже обветшалого многоквартирного дома – встретила его привычным унынием. Мигающая лампа под потолком, обшарпанные стены, покрытые трещинами и пятнами неизвестного происхождения, стойкий запах плесени и сырости.
Он бросил взгляд на кухонный уголок – если это нагромождение ржавой раковины, старого холодильника и пары шатких шкафчиков можно было так назвать. На столе валялась грязная посуда, оставшаяся ещё с позавчерашнего дня, а в раковине – остатки какой-то еды, покрывшиеся слоем зелёной плесени.
Ум попытался найти в холодильнике хоть что-нибудь съестное, но обнаружил лишь засохший кусок синт-сыра и полупустую бутылку просроченного синт-пива. Он вздохнул. Похоже, сегодня ему придётся обойтись без ужина.
Он налил себе стакан воды из-под крана, стараясь не обращать внимания на металлический привкус, и прошёл в комнату. Его "кровать" – продавленный матрас, брошенный прямо на пол, – выглядела ненамного лучше, чем кухонный уголок. Постельное бельё, когда-то бывшее белым, теперь приобрело серо-жёлтый оттенок, а подушка была вся в пятнах и разводах.