– А на чем мы ее достигнем? – не успокаивался я. – Разве у нас создан пригодный для этого космический корабль? Насколько я знаю, Россия имеет только орбитальную станцию РОС, да и та не справляется со своими функциями.
Директор хитро прищурился.
– Потому и не справляется, что это не орбитальная станция. Это для американцев РОС – Российская орбитальная станция. И пусть они так думают. А для нас РОС – пилотируемый грузовой межпланетный аппарат.
– Похоже на фантастику, – только и смог произнести я.
– Так всё когда-то было похоже на фантастику, – рассмеялся директор, – и телефон, и самолет. А теперь это скучная повседневная реальность.
– Неужели американцы за столько лет не получили аналогичные снимки? – усомнился я. – Неужели они, как наивные дурачки, не понимают всей важности первенства в Венерианской миссии и продолжают упорно стремиться на Марс, где нет ничего, кроме красной пыли?
– Всё они понимают, – ответил Директор, – и в некоторых технических вопросах они нас обогнали. Но прошлогодняя трагедия с исчезновением всего их экипажа с Международной космической станции поставила под удар всю американскую космическую индустрию. Это дало нам уникальный шанс вырваться вперед. И в том числе с твоей помощью.
– Вам Родина поручает совершить подвиг, – вдруг заговорил один из военных. Его голос был глухим и зловещим, как выстрел из пистолета с глушителем.
– Твоё имя будет вписано в историю планеты, – кивнул Директор, посмотрев на военного, – за этот полёт ты получишь триста миллионов, звание героя России и такие льготы и привилегии, которые не снились даже Гагарину.
Я почувствовал, что мой отказ не будет принят ни при каких обстоятельствах. Но мне хотелось подороже продать свою жизнь, которая, как мне тогда казалось, повисла на тонком волоске.
– Я так понимаю, что риски данного предприятия довольно велики, – начал я.
– Риск всегда есть, – ответил военный, – даже в поездке на троллейбусе.
– Тогда странно, – ответил я, – в случае удачи наша страна получит сотни тонн алмазов и вечное стратегическое превосходство, а человек, рискнувший для этого своей жизнью – всего триста миллионов. Даже на небольшой домик в Лондоне не хватит.
Это была неслыханная антипатриотическая наглость с моей стороны, заикаться о деньгах и о Лондоне, когда речь идет о престиже Родины, но так я рассчитывал прослыть корыстным и ненадежным и избежать тем самым страшной и опасной миссии. Но военные были невозмутимы.