Уже на выходе капитан полуобернулся.
– Это ведь ваш маршал научил тебя драться и рассказал про Боевые полки?
– Да, старый Плащ учил всех нас, – машинально ответил Штерн раньше, чем что-либо сообразил.
– Ты неплохо усвоил уроки, – кивнул Куратор и опустил за собой полог. Штерн надолго задумался.
На следующий день капитан не пришел, и едва доктор покинула медицинскую палатку, Штерн снова поднялся на ноги. Шатаясь от слабости, он натянул одежду и целеустремленно направился к очерченному светом выходу. Шагнул наружу и тут же был вынужден прислониться к нагретой солнцем ткани. Сегодня лавина образов, звуков и запахов оглушала уже меньше, и все же двигаться в них было тяжело.
Перед юношей выстроились прямые ряды палаток серо-синего цвета. Его временное обиталище, как и две соседние зеленые палатки, было поставлено немного поодаль, в тесном и тихом углу высокого частокола. Собранный из успевших уже обветриться тесаных бревен, частокол тянулся вокруг всего лагеря, по верху надстроенный тесной галереей с маленькими площадочками тот тут, то там. Про такие единообразные частоколы Штерн был наслышан, и один из них даже как-то рассматривал издали по дороге в Большую Луну. Но никогда не думал, что придется увидеть лагерь Полка изнутри. А лагерь был велик. От входа неожиданно ставшей маленькой палатки Штерн не мог разглядеть противоположного конца, закрытого многочисленными тентами, одноэтажными деревянными домиками и спешащими по своим делам людьми. Что бы ни говорили о них, жители лагеря не выглядели ни злобно, ни угрожающе. Свободные рубашки и майки поверх потертых штанов неопределяемого цвета, загорелые, жилистые плечи и шеи, обветренные, неулыбчивые лица – Штерн принял бы их от обычных сеттлерских тружеников, если бы не неторопливая целеустремленность, сдержанная уверенность и сила в каждом движении этих людей. Они казались очень знакомыми – и все же неуловимо отличались. Медленно ковыляя среди шумной лагерной возни, хаотической издали и строго организованной при внимательном взгляде, Штерн чувствовал на себе многочисленные быстрые взгляды. Никто не окликал его – и все же юноша вспомнил чувство, какое возникало у него, бывало, рядом со стаей отдыхающих после длинного дня степных волкобак. Неосязаемое чувство дремлющей опасности заставляло волоски на теле вставать дыбом. И так же, как там, в степи, Штерн коротким усилием заставил себя внутренне расслабиться, растворив и выдохнув страх. Осталась спокойная сосредоточенность.