– Привидения появляются в полночь? – улыбнулся я.
– Именно, – подтвердил Леонид. – И то же привидение ты скорее встретишь в сумерках или ночью в пустом и мрачном старом замке, нежели днем в детском саду. Так что здесь очень многое, если не все, завязано на сознание. Зона расшатывает сознание, позволяет ему настраиваться на разные диапазоны, а не только на диапазон привычного нам мира. Натренировавшись в зоне, ты потом сможешь вызывать необычную реальность в обычной обстановке. Потому что твое сознание стало пластичным, податливым. А сумерки, необычная обстановка, тучи помогают настроить сознание нужным образом.
– Дон Хуан называл сумерки трещиной между мирами, – добавил Антон. – Это время, когда невозможное становится возможным.
– А кто это? – спросил я. – Дон Хуан?
– Учитель Карлоса Кастанеды, – ответил Антон. – Автора серии книг о магии северо-американских индейцев. При случае почитай, будет очень полезно.
Где-то неподалеку вдруг вспорхнула птица и улетела, громко хлопая крыльями. Я вздрогнул.
– Сумерки… – сказал Черный и усмехнулся.
Спать легли в начале одиннадцатого, при этом Люминос остался дежурить – как мне объяснили, ночью всегда кто-то должен бодрствовать. В час ночи Леонида должен был сменить Калина, смена Черного наступала в четыре утра. Я тоже хотел принять участие в ночном дежурстве, но Люминос похлопал меня по плечу и велел спать.
Спал я этой ночью отвратительно. Лес жил ночной жизнью, все это здорово нервировало. Слышались какие-то шорохи и скрипы, шелестели под порывами ветра кроны деревьев, некоторые звуки вообще не поддавались идентификации. Кое-как задремав, я вскоре проснулся – мне показалось, что рядом в темноте кто-то ходит. Схватился за нож, прислушался. Затем увидел в темноте огонек сигареты – Калина сидел у дерева, положив карабин на колени, и курил.
– Спи… – тихо сказал он, взглянув на меня. – Рано еще…
Ближе к рассвету я все же забылся тревожным сном. Проснулся от тихого смеха и голосов: расстегнув «молнию» спального мешка, приподнялся, сонно огляделся.
Было довольно прохладно. Калина колдовал у примуса, рядом сидели Черный и Люминос.
– Проснулся? – взглянул на меня Антон. – Вставай, скоро пойдем…
Я поднялся, морщась от боли в ногах. Сделал пару шагов, и понял, что просто не могу идти – вчерашний переход давал себя знать. Стараясь ничем не выдавать своего плачевного состояния, нагнулся к рюкзаку, взял зубную пасту и щетку. Потом медленно направился к реке.