Впрочем, это относительно неполноправное положение продолжалось для него не так уж долго. Слишком высокой рабочей квалификацией обладал тогда Михаил, чтобы тянуть лямку обычного строевого солдата в дореволюционной русской армии, рядовой состав которой комплектовался в основном из малограмотных или вообще безграмотных молодых крестьян. Как пишет сам М.Д.Кручинин в своей автобиографии, «понемногу ко мне привыкли и передали в нестроевую роту младшим мастеровым, я же, со своей стороны, всё проделал, чтобы попасть вертелой в полковую штабную литографию2, и меня туда взяли» [16. С. 13].
Работа в литографии существенно расширила круг общения Кручинина. Мастерскую часто посещали штабные офицеры, прибывали с поручениями представители различных частей и подразделений полка, появлялись и гражданские лица. Вскоре ему стало известно, что в полку служат ещё несколько таких же штрафных матросов, с которыми он, конечно, не преминул познакомиться. Они, в свою очередь, свели его с тремя офицерами, которых сам М.Д.Кручинин называет демократами. Этим знакомством Михаил и объясняет очередной свой арест, на этот раз – за хранение нелегальной литературы, которой являлись найденные у него брошюры антибуржуазного и антицаристского содержания: «Пауки и Мухи» Вильгельма Либкнехта3, «Кровавое воскресенье» и «Революционный календарь» [16. С. 13]. Тем самым Кручинин явно даёт понять, что указанная литература попала к нему именно от этих офицеров.
Среди последних, кстати, оказался ещё один будущий советский деятель Дальнего Востока, имеющий непосредственное отношение к истории нашего города – Владимир Петрович Виноградов. В 1922-1923 годах он занимал должности Свободненского уездного военного комиссара, зампредседателя уездного ревкома, а потом и его председателя. К моменту написания М.Д.Кручининым своей первой автобиографии (1938 год), Виноградов уже работал в Хабаровске, в Далькрайсобесе.
Михаил Дмитриевич называет его в своих воспоминаниях подпоручиком4, однако столь низкое звание вызывает сомнение, ведь Виноградову в 1913 году было уже за тридцать, причём в созданном десять лет спустя именном списке состава президиумов губернских и уездных революционных комитетов Дальнего Востока отмечалось, что до 1914 года он «служил в армии на командных должностях до командира включительно» [12]. Неясно, правда, до какого именно командирского уровня он успел тогда дослужиться, но вряд ли его положение соответствовало званию подпоручика. Возможно М.Кручинин просто утаил действительный дореволюционный воинский чин Виноградова, чтобы не спровоцировать повышенный интерес к нему советских органов безопасности, ведь на дворе стоял трагический «расстрельный» 1938-й год.