Потом к месту разворачивающихся событий была доставлена и «мама Нашхун», великая, как сын представил её своей будущей невесте, не то поэтесса, не то природная сказительница из мест обитания самых голосистых в мире карабахских ишаков. Когда геодезист Хачик встречал свою замечательную супругу, она, утомившись после дальнего странствия, вместе с мужем зашла в привокзальное кафе подкрепиться перед визитом к попавшимся к ним в оборот русским лопухам и предполагаемым сватам. По-русски поэтесса не говорила и почти не понимала, однако буфетчице всё-таки высказалась:
– Адын кофэ!.. – И замялась в поисках новых слов.
Буфетчица радостно оживилась и выдала на все столики в кафе, обращаясь к другим посетителям:
– Вот смотрите, совсем приезжая, а правильно назвала кофе. Именно в мужском роде. Не то, что вы, образованные наши: «Одно кофе, одно кофе!..».
Хачик гордо добавил:
– А чего вы хотели?! Моя жена самая грамотная во всём Карабахе!
После чего мама Нашхун всё же нашлась и докончила:
– И адын буличка!
Прибыв на место схватки сватовства, начали братья армяне столь же грамотный штурм русской цитадели в лице не столько самой Люси, сколько теперь её родителей и бабушки, тоже в прошлом преподавательницы вуза. Свататься так свататься, всё как положено в условиях всеобщего дефицита завидных женихов, но по схеме веками апробированного мезальянса: «чёрный верх – белый низ». Чабаны к профессорам. Полная гармония. Люси, к тому времени в широких уголовных кругах будучи в статусе Люсико-джан, не удержалась первой. Видимо незадолго до событий описываемого эпохального сватовства куколка в прямом смысле оказалась «белым низом». Профессорская крепость явно пала раньше и теперь в пролом крепостной стены хлынули превосходящие и соответственно непрерывно галдящие силы противника. Сил оторвать кочевников от себя почти ни у кого не находилось. Казалось бы, совсем немного оставалось для того, чтобы и над всей белой русской цитаделью взвился флаг очередного торжества «чёрного верха».
Буквально схваченные за горло будущие сваты, родители Люси, некоторое время пребывали в полной растерянности от такого натиска. Сама их доча видимо и вправду потеряла голову от тёмного рыцаря бандитских переулков, как и он от неё, во всяком случае, по его словам. Плохие мальчики всегда и больше всех нравились хорошим девочкам, профессорским дочкам в особенности. Так случилось и на этот раз. Чем хуже был мальчик, тем выше у него становились шансы изгадить самую чистую и беспорочную девочку. Ничего не поделать – закон бытия. У бандита Гайки имелись для этого наверно все сто процентов. Поэтому его гнусная ухмылка и была такой торжествующей.