– Эй! А ну пусти! – задергалась Лесава и стала изо всех сил вырываться.
– Ну нет, лисичка, теперь не убежишь!
Веселый княжич, который, подкравшись к девушке сзади, схватил ее, прижал Лесаву к стене амбара и попытался облапить.
– А ну руки убери, княжич! – зашипела Лесава.
– Ну нет! Пока не поцелую, не отпущу! – заливался смехом Буеслав. И тут же постарался осуществить задуманное. Схватил девушку за подбородок и силой поцеловал. – Ай!
Лесава укусила мужчину за губу и, воспользовавшись секундным замешательством, отпихнула от себя. Поднырнула под руку и собралась улизнуть. Не тут-то было!
– Куда? А ну стоять, девка упрямая!
Буеслав схватил Лесаву за рукав и, снова обняв, притиснул между собой и стеной амбара. Бревна больно впивались Лесаве в спину, а мох щекотал шею.
– Да отстаньте же от меня!
– Ну уж нет! – глаза Буеслава, которые были прямо напротив глаз девушки, сощурились с угрозой. – Какая боевая! А ночью ты такая же горячая? – шепнул он девушке на ухо.
– Отпустите меня! – снова задергалась Лесава, с ужасом понимая, что княжич сильней ее стократ и ей с ним не справиться.
– Захочу – отпущу, – снова шепнул Буеслав, зажимая руки девушки. – Только не хочу я. Как увидел тебя, лисичка, на лесной полянке, так спокойно спать перестал. Все ты мне снишься.
– Прекратите! – постаралась говорить спокойно Лесава. – За что ж насильничаете?
– Да разве ж все девки не притворяются, что не хотят? А сами-то и рады до смерти, – продолжал убеждать Буеслав. – А я, к тому же, не мужик сиволапый. Княжич я. Пойдем со мной в амбар. Тебе понравится.
– Да как вам не стыдно?! – возмутилась Лесава.
– Пойдем, лисичка! – еще жарче зашептал Буеслав, заломил руки Лесавы за спину и стал шарить по ее телу. – А захочешь, так мы завтра с утра и в капище пойдем. Княжной тебя сделаю. Плохо ли?
– Не хочу я никакой княжной становиться, – уже со слезами продолжала отбиваться Лесава.
Как назло в этот жаркий час на княжеском дворе было безлюдно. Все члены княжеской семьи да работники спали где-то в холодке и вмешаться не могли.
– Пойдем!
Глаза Буеслава горели возбуждением, и Лесаве стало совсем страшно. Он же ее не слышит! И разве ж совладать ей, такой маленькой, с таким бугаем? А сколько девушек вот так слезами умывались после того, как парни их снасильничали? И ведь не докажешь, что не хотела. А зачем, скажут, шлялась где не надо да с парнями любезничала?