Передохнув, они как заведённые, вновь взваливали на спины рюкзаки и отправлялись в путь. Пение птиц и стрекот кузнечиков сменялись лесным полумраком и шелестом листьев. Ближе к вечеру, едва переставляя ноги и падая от неимоверной усталости так, что после очередного привала и вставать то не хотелось, так бы и умереть на месте, чёрт с ним, с походом, они, наконец, услышали шум воды едва различимо доносившейся из-за деревьев. Последний километр преодолели лишь усилием воли. Тела стонали от усталости, плечи ныли от боли так, что невозможно было нести рюкзаки. Но всё же они дошли, и взору открылась замечательная картина, достойная кисти художника. Горная речушка ныряла здесь с двухметровой высоты живописным водопадом в широкий плёс, с трёх сторон окруженный отвесными скалами, и растекалась по широкой песчаной отмели солнечным плёсом. Вечернее солнце, отражаясь от водной поверхности многочисленными зайчиками, разбегалось по скалистым берегам. Вода была настолько чистой и прозрачной, что на дне можно было разглядеть каждый камушек. Стайка мелких рыбешек, поблёскивая на солнце радужными боками, кружила в глубине плёса. Бросив рюкзаки и скинув одежду, парни окунулись в холодную речную воду, остужая свои натруженные тела, и через минуту уже блаженно нежились на солнышке, растянувшись на теплом песочке.
– Господи! Какой кайф, и жить снова хочется, – произнес блаженно Николай. Роберт в ответ только хмыкнул.
Через час у них уже стояла палатка, на костре булькал котелок с рисовой кашей и тушенкой, а в жестяной банке из-под персиков настаивался чай.
Роберт с Николаем, развалившись у костра, вдыхали аромат каши и сглатывали слюну, дожидаясь пока каша упреет. Лишь иногда ветерок менял направление и тогда благоуханный аромат перебивал запах потных кроссовок ,развешанных на колышках у костра.
– Говорил тебе, сапоги надевать надо было, – ворчал Роберт, – сейчас постирали бы портянки в ручье и высушили у костра, а утром ноги снова в сухие сапоги обули, а так кроссовки могут и не высохнуть до утра.
– Да ладно тебе, успеем ещё в сапогах натопаться. Дай хоть первые дни налегке пройтись.
– Ну, ты как хочешь, а я завтра в сапоги переобуюсь. В них ручьи форсировать сподручнее.
– Кажется, каша готова. Я есть хочу как волк, – и Николай помешал кашу в котелке – давай миски, ужинать будем.