и в паре строк земное покаянье.
Бросает осень – топки и лихи —
ночные блики к листьям облепихи…
Бессмертна жизнь: бессмертные стихи
приходят в дом – и оживают книги!
НЕБЕСНЫЕ РЕКИ
(осенние зарисовки)
I
…И вот она – на блюдечке, бери,
осенний дождь её омыл изрядно,
плеснув, как брызги, солнечные пятна
к ногам неспешной северной зари;
и вот она – от медного гроша
и до седин ревущего пульсара
идёт к тебе ни молодо, ни старо,
на вечный круг вспорхнувшая душа,
в которой есть сплетенья всех времён
и, может, даже что-то неземное:
и мысль о Боге, и печаль о Ное,
и песнь ещё о тысяче имён;
она, как небо, ярко-голуба
и, словно море, с виду бестелесна,
её наружу вспененная бездна
горит звездой скалистого столба,
как будто в чащу ссыпанная соль, —
в таёжной мгле иль зареве болота
душа тиха, как тень ночного грота,
и холодна, как поздняя трифоль,
и горяча: нагая из шиншилл
она вздымалась, на руки бросаясь,
но, от неё стократно отрекаясь,
Творец иным простором дорожил;
не завершён землянин, человек,
глупцами вновь к душе презренье свито,
но все пройдут сквозь огненное сито,
сквозь глубину текущих к небу рек,
где нет, увы, ни снов, ни берегов
и тех, кто злобен и беспутно грешен;
где цвет уже совсем других черешен
лежит вокруг искрящихся стогов;
но всё-таки, моя душа, уймись,
на вольных скалах отдохни, не пенясь,
иначе нас с тобой сожгут за «ересь»,
а ты крылом пронзишь до срока высь.
Всё сказано. По-моему, сполна;
моих метафор смысл концептуален,
мой путь велик, хотя чуть-чуть печален:
летит над миром Млечная Волна!
II
Как тяжело предчувствовать, страдая
и понимая тленность Бытия,
когда душа, уже не молодая,
идёт по тропке – кромке острия,
наточенному лезвию заката,
где луч нездешний плавится вдали
и бесконечно, тихо, виновато
плывут на юг ночные журавли;
где цвет листвы ещё багряно-розов,
а горизонт малиново-бордов
и далеко до северных морозов
с прерывным треском вымерзших углов
знакомых хат, – да где там, где тут хаты? —
давным-давно на кухнях тёплый газ,
и не пугают никакие платы,
и старомоден под забором лаз,
и я живу, по-моему, «опрятно»,
кручу приёмник – слушаю «себя»:
на Солнце вновь размашистые пятна
гудят, планеты волнами кропя, —
как шум души, поток Большого взрыва
зажат в моей надломленной горсти;
как магнетит, притягивает ива
мой взгляд к окну… О Господи, прости.
Широк простор пустой многоэтажки: