Дамы из приюта при Сен-Реми глядят на меня, разинув рот. Они в шоке от моей выходки, потому что никак не ожидали от меня такого нарушения этикета.
Я поворачиваю голову к баварцу.
– Пожалуйста, месье Вольф, я прошу вас. Я должна проводить моего супруга до его могилы.
– Вы должны служить всем образцовым примером, мадам, иначе все ваши уроки этикета окажутся напрасными.
Я скрежещу зубами от досады. Если я не буду жить по правилам, которым учу других, моя независимость будет утрачена.
– Хорошо, я остаюсь.
Мужчины выносят гроб на улицу, и старый Нарцисс Грено кряхтит от усилий. Луи старается ему помочь и взять тяжесть на себя.
Ковыляя следом за ними на больной ноге, я смотрю, как они грузят моего мужа на мрачный катафалк. Из груди вырывается тоскливый стон, и я кусаю сгиб большого пальца.
Приютские дамы окружают меня с жеманными ужимками и притворно хнычут. Процессия трогается с места, лошади в черных попонах поскальзываются на мокром булыжнике. Несмотря на снег, толпы горожан стоят по обеим сторонам улицы. Женщины машут проезжающему мимо них катафалку черными кружевными платочками. За ним, скрипя колесами, следуют по узкой улице дорогие кареты и кабриолеты.
Люсиль, нянька, выносит из дома мою заплаканную дочку.
– Папá? Папá? Где мой папá? – Малышка Луиза топает ко мне на пухлых ножках.
– Простите, мадам. Она все время спрашивает про него. – Люсиль заправляет под шарф темные кудри. Даже с покрытой головой юная красавица-еврейка притягивает к себе недовольные взгляды приютских дам. Огромные глаза, безупречный овал лица и орлиный нос не могут остаться незамеченными, и все же она никогда не козыряет своей красотой.
Луиза утыкается в мою грудь сморщенным красным личиком и завывает. У приютских дам выпячиваются глаза, словно у жаб, и они прикрывают неодобрительные взгляды черными шелковыми веерами.
Внутри меня лопается какая-то пружина.
– Милые дамы, я признательна вам за ваше сочувствие. Вы были для меня большим утешением. – Крепко прижимая к себе дочку, я пробираюсь сквозь их толпу и иду к каретному сараю.
– Этикет бывает коварным, доченька. – Я сажаю ее в кабриолет и привязываю к сиденью. – Ты неизбежно попадаешь в сложные ситуации, где общепринятые правила либо не действуют, либо, хуже того, противоречат друг другу. Когда такое случается, надо действовать по велению сердца. – Схватив вожжи Красавчика, я направляю его в сторону Сен-Реми. Я не допущу, чтобы моего супруга похоронили без меня.