К счастью, на обезболе, действительно, менее больно. Или мне стало все равно. Лежа на больничной койке в ожоговом отделении, я пялилась в окно. Солнце жарило нещадно. Вообще-то, я могла бы отправиться домой, но мать настояла, чтобы я осталась под присмотром. Ощущение, что она хотела проблемную меня сплавить из дома. Удалось.
В частной клинике палаты комфортные, поэтому я сильно не страдала. Если не считать физических увечий. Зато у меня появилась причина игнорировать университет. Взамен я не могла ходить. Что бы я ни делала ночью, это было огнеопасно. Я раздумывала, где умудрилась достать ночью спички. Сожгла ли я свою комнату? Мне хоть есть куда возвращаться? Может, поэтому мать оставила меня в больнице?
Я вызвала медсестру. Как же хорошо, когда уходом за мной занималась не мать, а чужой человек. Кататься на коляске даже весело, если случайно не задевать ожоги на ногах. От боли проблески радости мгновенно испарялись, а сознание прояснялось от таблеток.
К вечеру дозу обезбола уменьшили, и рассудок полностью восстановился. В отличие от ног. Теперь я хоть и не хотела кричать от боли, но чувствовала все последствия ожога. После обновления бинтов врач вежливо осведомился о моем самочувствии и покинул палату. Вместо него вдруг пришла посетительница.
Света мялась в проходе, будто боялась зайти. Я так ей обрадовалась, что собиралась побежать встречать. Ноги отозвались жгучей болью, когда я ими дернула. Пришлось остаться на койке. Зато Света забыла о своей растерянности и подлетела меня спасать. Я довольная отмахивалась от помощи. В последний раз мы расстались странно. Радовало, что Света пришла, несмотря на то, что я обесценила ее желание самостоятельной жизни. За это до сих пор стыдно. Я чувствовала, что для подруги это важно, но не желала об этом говорить, чтобы не отказывать ей напрямую.
– Что с тобой случилось? – наконец заговорила Света.
Она положила пакет с яблоками на прикроватный столик. Я пожала плечами:
– Не знаю. Можно было бы спросить у мамы, она меня спасала, вроде бы.
Света нахмурилась:
– Совсем ничего не помнишь?
– Не-а, – подтвердила я, хотя это не совсем правда.
Я помнила, что по пробуждении было страшно. А больно до сих пор. Я немного сдвинулась. Хотела освободить для Светы местечко, чтобы та присела. Зря. От внезапной боли я чуть не потеряла сознание. Ощущение, что кожа под бинтами отслаиваться начала.