Мигель замер, а потом расхохотался, хлопнув себя по колену. Смех его был громким, раскатистым, и вскоре к нему присоединились двое мальчишек, подбежавших послушать.
– Вода пела? Хорхе, брат, сколько рома ты выпил сегодня? Или это солнце тебе мозги подпалило? Придумай что-нибудь получше, а то даже дети не поверят!
Хорхе сжал кулаки, чувствуя, как жар поднимается к лицу. Он хотел закричать, доказать, но слова путались в горле. Вместо этого он схватил Мигеля за руку и потащил к пирсу.
– Иди посмотри! На лодке – эта пыль, она от них! Я не вру, клянусь тебе!
Мигель нехотя пошёл за ним, всё ещё посмеиваясь. Они остановились у "Луз де ла Луна", и Хорхе ткнул пальцем в серебристую пыль на борту. Мигель наклонился, провёл пальцем по поверхности, поднёс к носу и нахмурил брови.
– Пахнет странно, да. Металл, что ли? Но это ничего не значит, Хорхе. Может, ты в нефть вляпался или в какую-то химию. А существа твои – это чайки небось были, с расстояния разглядел не так.
Хорхе покачал головой, его глаза блестели от слёз и отчаяния.
– Это не чайки. Ты не понимаешь. Они забирают воду, Мигель. Они… они не отсюда.
Мигель похлопал его по плечу, как ребёнка, и пошёл обратно, бросив через плечо:
– Отдохни, старик. Приходи вечером в бар, выпьем, и твои монстры улетят.
Хорхе остался стоять у лодки, глядя на пыль, которая начала медленно осыпаться в воду, оставляя за собой слабое свечение. Он слышал, как деревня живёт своей жизнью, не замечая багрового неба, не слыша далёкого гула, который всё ещё отдавался в его костях. Он сел на пирс, обхватив голову руками, и пробормотал:
– Они не поверят. Никто не поверит. Пока не станет поздно.
Солнце клонилось к закату, и багровая дымка становилась гуще, окутывая деревню, как саван. Хорхе не знал, что в этот самый момент тысячи километров к северу, в Сан-Франциско, Лина Сантос смотрела на то же небо, держа в руках кусок того же материала, и задавала себе те же вопросы. Ужас и загадка, родившиеся в океане, уже тянули свои нити через мир, и Хорхе, сам того не зная, стал их первым узлом.