Ванечка куда-то убегает. Я слышу, как он что-то волочет по полу. Какой-то незнакомый женский голос догоняет Ванечку с наставлениями, чтобы с уроками дождался бабушку. Он отвечает: «Хорошо, тетя Люда». Какая-то тетя Люда еще. Где я, вообще? Шуршание, скрип, еще какие-то звуки, я не могу понять, что происходит.
– Мамочка, нам сегодня задали только математику. Страница пятьдесят девять, упражнение два. Фу, задача.
Математика, уроки. Он школьник. Школьник. Сколько же я вот так. Он без меня, без меня. С кем? С Антоном, с этой Жанной? С Галиной? Если б могла, расхерачила бы что-нибудь. Сейчас бы поплакать. Или покричать. Мой хороший, мой родной. Я так виновата перед тобой. Я так ждала тебя. Семь лет. Я помню тот день, когда решила бросить театр и родить ребенка. Ничего не получалось. Я знала, что виновата, но не могла рассказать твоему отцу, почему у нас ничего не выходит. Со временем мне стало часто сниться, как я мерзну под простыней в операционной, как тусклую лампочку заслоняет лицо матери, и она серым, безучастным голосом говорит мне: «так тебе и надо». Я просыпалась среди ночи, без слез. Только болело где-то внутри от того, что все это никак не поправить.
Я сдалась, снова устроилась в театр. Убедила себя все забыть, отказаться. Боль притупилась, затихла. А потом мы как-то стояли после спектакля в курилке, помреж мурлыкал что-то себе под нос, ему позвонила жена, он долго молчал, прикурил еще одну, а потом заплакал, как ребенок, горько и безутешно. Я хотела спросить, но не решалась. Он отвернулся к окну и стал рассказывать, как они с женой в юности трахались все время, и она каждый раз бегала делать аборт. Ни разу даже не спросила его, может, он хотел ребенка. И вот теперь она не может забеременеть, вернее, выносить, все время выкидыши. Мне самой захотелось заплакать и рассказать ему про себя, может, нам обоим полегчает. Вот же ж сучка, закончил он и сплюнул. Я осталась в курилке. Прожгла себе сигаретой ладонь. Специально.
И когда месячные не пришли, я не сразу это заметила. Даже не стала покупать тест, просто пошла к гинекологу. После стольких лет ожидания, бессилия и смирения я не разрешала себе обрадоваться. Лежала с раздвинутыми ногами на кресле, пялилась в потолок и боялась поверить, что у меня наконец-то будешь ты.