И, что удивительно, многие из этих историй я запомнил и пересказывал, добавляя к ним свои случаи из жизни, своему, нет, не сыну, потому, что у меня оказалось слишком мало времени на общение с маленьким сыном, когда ему действительно был необходим отец, а своим внучатам
После нашего переезда на Днепр отец перестал рваться в другие земли, а вторую половину своей жизни он прожил в маленьком городке и его окрестностях почти безвылазно.
Сначала нам было очень тяжело.
Помню, как в первые дни после переезда, когда ночи уже стали холодными, а денег на покупку дров или угля у нас еще не было, мы с отцом на велосипедах ездили в лес за сухим хворостом.
А потом всякого рода неприятности обступили моих родителей со всех сторон.
То мама ушла утром на работу и … исчезла. Оказалось, что она упала, ударилась лицом и потеряла сознание. Очнулась уже в больнице.
То на новой работе ее подставили. Обнаружилась недостача и маме, как материально ответственной, пришлось выплачивать огромные, по нашим меркам, деньги. Их с трудом отыскали (разумеется, с возвратом) у наших дальних родственников.
Только с получением квартиры в новом доме, то есть через пару лет, мы, наконец, могли вздохнуть спокойно.
А еще через два года я поступил в институт и навсегда уехал из родительского дома.
Мне кажется, что мои родители еще успели прожить в Светловодске свои хорошие годы, когда старые проблемы уже были решены, дети выросли, а новые, связанные с неудачным замужеством дочери, еще не наступили.
Я помню, как радовалась мама, рассказывая, что летом, после дежурства, отец, который в это время стал работать на шлюзе, регулярно приносил из оранжереи букеты роз, которые она очень любила.
Мы с Иринкой приехали в Светловодск сразу после свадьбы. Однажды отец привел нас на стенку за шлюзом порыбачить, и здесь Иринка поймала единственного в своей жизни судачка.
У отца вдруг появилась любовь к огородничеству, и он получил участок под самой плотиной Кременчугского водохранилища, где на вековой целине снимал удивительные урожаи ягод и фруктов.
Помню, мама в шутку сердилась на него, из-за того, что ему было жаль срывать огурцы маленького размера, и он привозил огромных «монстров», которые уже не годились для консервации.
И все изменилось в течение нескольких лет.
Сестра вышла замуж через полгода после нашей свадьбы и еще через полгода родила прелестного малыша. Он был в род отца: белокурый и курчавый, такой же, как и моя сестра и еще одна сестра, сводная, которую я видел только однажды, когда мы на несколько дней приехали на родину отца в Павлово-на-Оке.