Сознание дрогнуло, как будто балансировало на краю пропасти. Смерть? Или что-то ещё? Алексей вспомнил переулок – холодный асфальт под спиной, лужу, пропитанную кровью, нож, вонзившийся в грудь, глаза маньяка, пустые и равнодушные. Он вспомнил свою жизнь – серую, как питерское небо, заполненную только работой, ноутбуком и тишиной, которая давила сильнее, чем любой дедлайн. "Я не хочу умирать", – подумал он, цепляясь за эту мысль, за этот голос, за единственный шанс, который у него остался. "Да", – решил он, и в тот же миг пустота взорвалась холодом, сыростью и запахом земли – острым, влажным, живым.
Глаза распахнулись – но это были не его глаза. Жёлтые, с узкими вертикальными зрачками, как у пантеры, они сверкнули в полумраке, улавливая слабый свет. Алексей лежал на каменном полу, холодном и неровном, окружённый мшистыми стенами пещеры. Воздух был тяжёлым, сырым, пах землёй, гниющими корнями и чем-то ещё – чем-то живым, но далёким, как шепот в темноте. Он попытался встать, но тело не слушалось – оно было чужим, неправильным, слишком большим и слишком сильным для того, к чему он привык. Он посмотрел на свои руки – нет, не руки, а лапы: длинные, жилистые конечности, покрытые редкой чёрной шерстью, с огромными когтями, острыми, как ножи, способные разорвать что угодно. Пальцы – если их можно было так назвать – дрожали, когти царапнули камень, оставив глубокие борозды, как следы от удара топора. Он опустил взгляд ниже – ноги такие же длинные, мускулистые, с такими же когтями, которые впились в пол, удерживая его. Хвост – длинный, гибкий, как змея – извивался за спиной, реагируя на его растерянность, как будто жил своей жизнью, независимо от его воли.
Алексей поднёс лапу к лицу, пытаясь ощутить его, но вместо гладкой человеческой кожи почувствовал грубую шерсть, вытянутую морду, острые зубы, которые прощупывались языком – длинным, шершавым, нечеловеческим. Он дотянулся до глаз – когти осторожно прошлись по краю морды, и он увидел своё отражение в луже рядом: жёлтые глаза пантеры, горящие в темноте, как два факела, морда обезьяны, но не той, что показывали в зоопарках, а дикой, хищной, с мощными челюстями и взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Шерсть покрывала всё тело, редкая, но густая у плеч и груди, как у зверя, привыкшего к холоду и битвам. "Что я такое?" – мелькнула мысль, полная ужаса, неверия и какого-то странного, почти болезненного восторга.