Поговорит вот так Настасья с карточкой, и кажется ей, будто Иван ей что-то отвечает. На сердце тепло так становится.
И звезда в окошко заглядывает, и Настасья на неё смотрит, и представляет, будто Иван её тоже где-то на эту звезду смотрит, и о ней думает.
Вот как-то с утра Микола убежал из дома, ничего не взял на обед.
Настасья пирожков напекла, и стала посылать Егорку:
«Отнеси брату своему пирожки в поле, что ж он голодный там будет целый день?»
Егорка обрадовался, что можно по степи походить, на сурков посмотреть, за коршуном понаблюдать, брату приятное сделать. Взял узелок с едой, и ушёл.
А Настасье как-то с утра неспокойно. Что-то её словно под руки толкает, что-то то ли тревожится, то ли радуется.
Всё из рук валится, никакие дела не делаются.
Вышла она со двора, и смотрит на дорогу – не возвращается ли Егорка?
Нет, не видать.
Пошла Настасья за станицу, идёт, вглядывается….
А по дороге идёт, прихрамывая, высокий мужчина. И что-то знакомое кажется в его фигуре. Но что – непонятно.
Стоит Настасья, сердце её колотится, а мужчина всё приближается, и никак не понять, кто ж это такой…. Вроде и на станичного не похож, но видела его Настасья уже. И даже вроде знает, а вспомнить, кто такой, никак не может.
Подошёл поближе, шапку с головы снял, и ветер кудри тугие расправил.
«Иван! – ахнула Настасья. – Живой!»
Обнял её Иван, а Настасья как прижалась к нему – не оторвать никакими силами.
И столько слёз из неё полилось, а ведь ни одной слезинки за всё то время она не пролила. Видно, для этого часа берегла!
«Ну хватит, хватит, домой пойдём!» – Иван развернул Настасью, и домой повёл.
Шли они по станице, и крепко Настасья за него держалась, и все бабы, да и мужики тоже, за ворота повыходили, Ивана радостно приветствовали.
Кто-то из детей сбегал в поле, и рассказал обо всём Миколе и Егору, и вот уже сыновья тоже отца обнимают, хоть и стесняются его, ведь раньше то не виделись!
А на следующий день пришла вся станица от мала до велика на великий праздник в честь возвращения Ивана.
Пришли станичники не с пустыми руками, а, как принято было в те времена, с угощением, каждый принёс, что смог. И оттого столы, что вынесли во двор, были полны угощения, и люди ели, пили, смеялись, танцевали, песни пели, и радовались так, будто это у них всё хорошо!
А ведь и правда – когда кому-то хорошо, то и другим, кто рядом, тоже хорошо!