– Пожалуйста, проходите.
– Спасибо.
Обойдя стойку, Патрик направился к дверям лифта, отполированным до зеркального блеска, зашел внутрь и нажал кнопку с выгравированным числом «50».
Лифт медленно поехал наверх.
От музыкального сопровождения, растекшегося по кабине плавными ритмами, и ожидания встречи на Патрика накатила тоска.
Быть свободным. Таков был девиз семнадцатилетнего парня, съехавшего от родителей и обещавшего себе, что всего в этой жизни добьется самостоятельно. И раньше ему нравилось думать, что в какой-то мере так и случилось.
Правда же заключалась в том, что он стал отщепенцем с долгами такого размера, что их тяжесть, казалось, изменяла саму гравитацию. Во всяком случае – лично его непрерывно тянуло прилечь.
Ему всего тридцать три года. По ощущению: где-то между тридцатью тремя и смертью от обморожения, когда кончатся сбережения на оплату аренды. За последние пять лет он столько раз встревал в неприятности, что сбился со счета. Что-то и вправду случилось с ним – карма за прошлую жизнь или психическое расстройство – раз любая попытка приспособиться к какому-то делу, быть нужным или, по крайней мере, услышанным – абсолютно любая попытка терпела крах. Он все больше замечал, как окружающие переглядываются, стоит ему открыть рот. Слова с тем же успехом могли быть экзотической формой дыхания.
Ни на одной работе он не мог задержаться надолго. Три месяца – в лучшем случае четыре или пять, – и он находился в поисках новой. Его упорно отказывались зачислять в штат, сколько бы часов он не отработал на смене. А ближе к тридцатнику вообще перестали куда-либо звать. Прибыльных навыков он так и не приобрел. Карьерный поезд уехал.
Девушку искать было бессмысленно, – кто захочет делить свою жизнь с тем, у кого ее нет? Впрочем, он ведь пытался – аж целых пять раз! – но ни одни отношения не продержались дольше пары недель.
Пора было уже признать – Вселенная вместе с вещами выставила его за порог. Дружба закончилась. Вопреки всему, отчаянный оптимист, коим он любил себя представлять, упорно продолжал и продолжал на что-то надеяться. Эту надежду, увы, не разделяли его кредиторы, коллекторы, бывшие коллеги и, как оказалось, консьержи.
Но сегодняшняя встреча была обязана все изменить. Он это чувствовал. И пообещал себе, что ни за что не упустит возможность.