Утром приходил следователь. Не знаю, откуда он узнал обо мне, похоже, кто-то в отделении все же вызвал милицию. Этот мент спрашивал имена, как и кто меня изнасиловал, просил написать все, угрожал даже, а я слушать все это не могла, мне было просто больно.
Потом Игорь зашел, выпроводил следователя, но легче от этого не стало.
– Если хочешь, можешь написать заяву на Крутого. Ее примут, и нет, это не я вызвал ментов. Медсестры проболтались. У нас такие пациенты, как ты, нечасто, сама понимаешь.
Смотрю на Погосова. Игорь – хороший врач и человек нормальный, почему он мне помогает? Не знаю, вот только смысл мне писать заявление на Крутого, если я уже практически труп?
От этого ничего не изменится, кроме того, что он еще сильнее обозлится на меня, да и толку? С его влиянием это будет просто бумажка на ветру.
***
– Даша, тебе больно глотать?
Игорь подходит ближе, осматривает шею.
Киваю, первые два дня горло огнем просто горело, а сейчас лучше, но глотать больно все равно, хотя и не в этом дело.
Мне ничего не хочется, зачем кормить тело, если я знаю, что мне остались считаные дни, а может быть, часы, когда Он придет снова и на этот раз добьет меня.
– Ты все еще ничего не ешь, и меня это очень беспокоит. Капельницы – это не замена питанию, чтоб ты знала. Значит, так, Даша, давай посмотрим до завтра, если лучше не станет, будем кормить тебя через зонд. Если ты не начнешь говорить, я вызову психиатра. Пока не вижу другого выхода, прости, – сказал глухо Игорь и ушел, стало снова тихо в палате. Все это время я даже не смотрела на него, пялилась как мумия в окно, желая, чтобы он ушел поскорее.
Страшно ли мне, что придет психиатр? Нет. Я, честно говоря, надеюсь не дожить до этого момента.
Закрываю глаза, а там картинки. Черно-белые и цветные, кровавые.
Как будто это просто фильм и со мной такого никогда не могло случиться. Это не моя жизнь, я такого не выбирала. У меня вообще было смутное представление о будущем, но такого ада я не хотела.
Я думала, что у меня будет как у всех: семья, работа, учеба, а на деле вышло ни-че-го. Все разрушилось, я не успела этим насладиться и вкусить любви. Я только-только начала чувствовать это, и все закончилось.
День, еще день, я все время откладывала и не рассказывала Крутому правду, а потом стало поздно. И нет больше любви у него ко мне. Она кончилась, разбилась, превратившись в ненависть.