Сумка с парой медицинских стальных шприцов, пара перчаток, и жетон сателлита. Вот и все вещи в моих карманах. Без всего этого я пуст. Пуст и гол.
Кожаная куртка, черная как ночь, потрескалась местами и начала рассыпаться, но другой мне не нужно. Я каждый день снимаю ее и надеваю. Простая серая рубаха, которая с трудом снимается, цепляясь рукавом за стальную руку.
Я редко смотрюсь в зеркало. Стригусь и бреюсь по наитию. Принцессе совершенно безразличен мой вид. Однако, сегодня я хотел бы привести себя в порядок. Месячная щетина уже скрыла мое лицо, а волосы отрасли так, будто на меня надели чью-то грязную шапку из конских хвостов.
Стук в дверь.
– Господин сателлит, я войду? – женский голос доносится из-за двери. Быстро они. Я всего час назад попросил найти того, что сможет меня подстричь.
– Войди.
– Доброго дня! Простите за то, что долго, я еще новенькая и… – странно, что она прервалась.
Я посмотрел на нее. Интересно, что ее так смутило?
– У вас тут… так пусто. Ну, в смысле…
Да что она несет?
– … простите, я просто думала, что ваша комната будет…
– Мне нужно подстричься. Сможешь?
– Да, простите! Смогу! Я из соседних земель, которыми правит одиннадцатый принц Ноэль, там я…
Пусть болтает. Я открыл двери на балкон и поволок за собой табурет. Уж лучше ветер унесет состриженные волосы, чем это придется делать прислуге. Да и…
Я люблю этот вид. Замковая стена примыкает к основному зданию, и отсюда открывается невероятный простор. Мои покои выходят прямо на бескрайнее синее море.
Замок стоит на утесе и с одной стороны имеет под собой лишь обрыв. Сто метров непреодолимых скал. Осада с моря невозможна, поэтому здание сместили именно сюда. К северному морю. Волны крадутся по глади, играют друг с другом в догонялки, а в воздухе чувствуется соленая вода. Вдохнешь полной грудью, и легче становится.
Главное, вниз не смотреть. Страшновато тут. Весь замок довольно стар. Ему уже не одна сотня лет, так что некоторые его части не внушают доверия. И каждый раз, выходя на балкон, я понимаю, что сегодня он может обвалиться.
Гляжу на эту красоту, а сам отстегиваю ремни живой брони, что опоясывают мою грудь. Щелчок, еще один, и вот я снова однорукий калека. Сижу тут, и чувствую, насколько я жалок.
С одной рукой я точно не смог бы защитить свою госпожу. Сейчас у меня нет ни кисти, ли локтя, ни плеча. Даже ключицу пришлось вшивать новую. Шрамы толстые, уродливые. Исполосовали и грудь, и ребра. Заживали с трудом и болью, да и остались теперь со мной навсегда.