И ладно бы в бою…
Может я поэтому решил помочь той женщине? Потому, что понимаю ее мужа?
Гнилостная чума.
Болезнь, при которой все, что внутри костей, начинает гнить. Бурлит внутри белых трубок, просачивается наружу, заражает все ткани. И нет никакого лекарства. Нет средства это остановить. Те, кто смелее – режут себя. Пресекают распространение болезни. А те, кто страшится – умирают. Есть и третьи, те, кого болезнь затронула так, что и не отрезать ничего. Тут дорога только одна. Однако я отношусь к четвертым. Когда отравленная стрела попала в мою спину, я даже не догадывался, что было на ее острие. И лишь спустя десяток дней кости в моем плече начали гнить и болеть. И если бы я был простым горожанином, то умер бы тогда, без всяких шансов.
Принцесса приказала спасти. И меня спасли. Достали несколько костей из груди, отняли зараженную руку. Вживили пару имплантов и вывели небольшое золотое крепление. Я выдергиваю стопорный шплинт, и железная конструкция сползает с моего изуродованного тела.
– Господин, зачем вы…
– Волосы налетят.
– Простите.
Там смазка. Везде куча смазки. Все правые рукава на моей одежде ей пропитаны, и прачки уже даже не пытаются сделать их идеальными.
– Как стричься будем, господин?
– Без разницы. Нормально сделай.
– Я могу оставить подлиннее, или наоборот укоротить бока. У вас довольно длинные волосы, мы можем с вами…
– Делай короче.
– Поняла, – ответила дрожащим голосом девушка.
Девушка… А я ведь даже лица ее не разглядел. А имя… Ноэль? Нет, мужское имя. Как же ее…
– У вас такие густые волосы. Вы за ними ухаживаете?
– Нет.
– А что вы делаете, чтобы они росли такими хорошими?
– Ничего.
– Простите… – наконец поняла. – Бороду?
– Ее тоже.
– Полностью убрать?
– Да, будь добра.
Я невольно почувствовал, как она кивнула за моей спиной.
Волосы летят в глаза, но я все еще смотрю на это прекрасное море. Прекрасное море посреди прекрасных восточных земель. Как же я люблю это место. Люблю все, что тут есть. Люблю его таким, каким оно стало. Поле пионов, океан. Пшеницу, скот, города с озадаченными людьми. Все в этом месте я могу назвать своим домом. Каждый клочок этой земли. Потому что знаю, насколько трудным был путь сюда. К этому моменту.
– Готово господин, – девчушка убрала влажное полотенце, и я ощутил, насколько холодный ветер дует с моря всем своим лицом. Зеркало бы…