Сколько бы специальных пирожных и тортов я ни съедала, мне никак не удавалось отказаться от «своих шуточек», «странных подтекстов», «своего дурацкого мнения» и «слишком длинных и сложных слов», которые могли понять не все члены педагогического состава – мои письменные работы расчеркивались красной ручкой, а Евины, скорее напоминающие пьяные телеграммы, зачитывались в качестве примера.
Еву обязали помочь заблудшей душе, и только тогда я узнала, сколько силы воли и труда стояло за ее ежедневным притворством, благодаря которому ей удалось стать доверенным лицом директрисы – почему-то не спешащей превратиться в бессловесную функцию, а имеющей в своем кабинете огромные коллекции книг: сочинений, словарей, учебников на иностранных языках…
Ева была в курсе готовящихся проектов Интерната – воспитывать девочек-отказниц, начиная с младенческого возраста, практически не разговаривая с ними и развивая лишь сенсорные функции – и она должна была помогать курировать эти проекты.
Кажется, именно это придало мне сил не отказаться от нашего безумного плана – я должна была пройти через так называемую Комнату Безопасности и стать первой воспитанницей, которой удалось сбежать из Интерната.
Правда, в случае неудачи я могла умереть, да и сама Ева рисковала не меньше, так как ее могли заподозрить в пособничестве и отправить вслед за мной «на утилизацию».
Едва ли можно было найти менее подходящую фигуру для прохождения Комнаты Безопасности – ее еще втайне называли комнатой страхов, – чем я: Еве удалось подслушать, что Комната бесконечно воспроизводила самые тяжелые травматические воспоминания и страхи – и пытавшаяся сбежать девочка в итоге умирала от «внезапной остановки сердца».
Впрочем, на репутацию заведения это никак не влияло, так как родители изначально подписывали бумагу, что в случае возникновения непредвиденных ситуаций не будут иметь юридических претензий к Интернату.
Когда-то Ева показала мне несколько упражнений для остановки мыслей и стабилизации состояния, полученных от некоей загадочной дамы Регины, согласившейся помочь нам безвозмездно. Именно к ней мне предстояло приехать в случае успешного прохождения Комнаты – но особых надежд я не питала – кажется, я рисковала закружиться в калейдоскопе страшных воспоминаний: вот отец разлил спирт по квартире и поджег, и я сначала кричала так громко, а потом будто потеряла дар речи, вот я стала свидетельницей драки на ножах, вот переживала «на ногах» переломы и побои…