Он входил также в попечительский совет университета Вашингтона. Теперь никто не сомневался в его деловых способностях – он управлял всей семейной недвижимостью и финансами. Правда, с возрастом он начал глохнуть и с годами все больше замыкался в себе.
Дом, в котором родился Том (2635 Locust street) и в котором прошло все его детство, не считая летних каникул, не сохранился, но остались фотографии. Это был обширный кирпичный двухэтажный дом (четырехэтажный, если считать с мансардной надстройкой) с широким арочным входом. От улицы его отделяла ограда. Стоял он на большом участке земли, купленном У. Г. Элиотом. На участке росло много тенистых деревьев, например айлант или китайское «небесное дерево». Во время цветения, правда, айлант испускает неприятный удушливый запах.
В соседнем здании, за кирпичной стеной, находился Mary Institute, основанный дедом Тома. В стене была ведущая туда дверь, которая запиралась на ключ. А его бабушка жила за углом, по адресу 2660 Washington avenue.
Немного о Сент-Луисе в первые годы жизни Тома.
Т. С. Мэтьюз: «Они (жители Сент-Луиса. – С. С.) настолько привыкли к лицу своего города, что больше не видят его. Это уродливое лицо – если в самом деле можно о нем думать как о лице; город больше напоминает двухголового монстра. Деловая часть города, вытянувшаяся вдоль западного берега Миссисипи, на мили отстоит от жилого центра, и эти две зоны объединены, или разъединены, наполовину опустевшими и разрушающимися трущобами»[13].
Помимо этих двух центров, был еще Восточный Сент-Луис на восточном берегу Миссисипи, административно принадлежавший другому штату – Иллинойсу. В 1874 году берега соединил мост Идса длиной 1964 метра, признанный выдающимся достижением инженерного искусства (два предыдущих моста снесло паводками).
Марк Твен «Жизнь на Миссисипи» (1883):
«Вот наконец нашлась вещь, которая не изменилась: два десятка лет ничуть не повлияли на мулатский облик этой реки; да и десяток столетий, пожалуй, ничего не сможет поделать. <…> Если вы дадите воде постоять в сосуде полчаса, вы можете отделить воду от суши с такой же легкостью, как при сотворении мира; и увидите, что это хорошо: одну можно пить, другую – есть <…> Город как будто мало изменился. В действительности перемен было много, но <…> ни одну новую вещь не заставишь уберечь свою новизну: угольный дым превращает ее в древность в ту же минуту, как выпустишь ее из рук. Город вырос ровно вдвое с тех пор, как я там жил, и теперь в нем четыреста тысяч населения <…> Но все же я уверен, что в Сент-Луисе теперь не так много дыма, как прежде…»