–И кто тебя так?, – спросил он откидываясь на спинку стула.
–Да есть тут у нас в академии один любитель жестких тренировок, – поморщившись выдал Этор и не желая продолжения беседы скрылся в комнате, а потом также аккуратно, уже раздетый, прошел в ванную, приводить себя в порядок и готовить ко сну.
Правда все же пересилил себя и прочитал несколько глав книги позаимствованной у мастера Горана.
Утро тоже вышло диво мерзким и даже веселые солнечные лучи не радовали совершенно. Но на тренировку он пошел, понимая что с мастером сдулся бы намного быстрее если бы не они.
Так и продолжилось все в подобном ключе, знания магистры им нагружали не скупясь и нисколько не жалели Этора, несмотря на вечно помятый внешний вид. Мятый физически, за одеждой своей он продолжал следить не смотря ни на что. И ему даже казалось что магистры наоборот именно ему задают больше всего каверзных вопросов по пройденному материалу, пытаясь понять успевает ли он его усваивать или нет. Впрочем Этор их не расстраивал и отвечал исправно, так как голова не все тело и она, в отличии от него, работала исправно, поглощая знания огромными объемами.
А вечерами продолжалась пытка, мастер Илидар не учил ничему, не рассказывал о приемах, ни о способах ведения боя. Вообще ничего подобного, глядя на своего единственного ученика по этому направлению, превратившегося в один большой синяк, продолжал его мутузить и все старался достать туда, где было больнее всего. А места эти отыскивал методом тыка, в прямом смысле. Ткнет и смотрит насколько он сильно морщится или шипит. Впрочем Этор держал себя в руках и продолжал общаться с мастером истинно уважительно и даже легкие шутки не забывал выдавать, видя что он вполне себе благосклонно к ним относится. И сам вечно подшучивал.
Несколько раз на занятиях присутствовал магистр Алисарт, каждый раз горестно качая головой и призывая своего друга быть более милосердным. Причем таким беспощадным и жестоким он был только с ним, общаясь с схоларами он понял, что мастер на уроках фехтования вполне себе добродушен и почти никого не бьет. Лишь за провинности выдавая трепку и то максимально сдержанно.
Два месяца пролетело как миг, несмотря ни на что в глубине души Этор ликовал, чувствуя что встал на правильный жизненный путь. Отца и не вспоминал, а вот деда Вагота частенько и каждый раз с благодарностями.