Русские и пространство–время - страница 26
Рисунок 3. Карта мира Эратосфена, II век до н. э., реконструкция XIX в.
Рисунок 4. Современная реконструкция походов Александра Македонского
Несомненно, для нашего исследования русского пространства-времени наибольший интерес представляет северный вектор похода Александра Македонского. К большой досаде, именно эта дорога оказывается невероятно запутанной. Она менее всего была знакома грекам: они, например, знали, что Инд впадает в Индийский океан, но понятия не имели о гидрологическом режиме Каспийского моря и о географии лежащих за ним северо-восточных земель. Здесь всё было скрыто туманом неизвестности: горы, реки, города, народы – ничего не имело своих «цивилизованных» греческих названий и географических привязок.
Неизвестность является не самой большой трудностью на этом пути – словно под воздействием древнего чародейства, дорога еще и постоянно раздваивается. Снять чары можно только одним способом – не забывать об укоренившемся порядке структурирования мира по признаку света и тьмы. Для древних греков деление пространства на восход и закат, на восток и запад было значительно важнее, чем деление по четырем сторонам света. Поэтому куда бы не шел Александр в Азии, на север или на юг, в Сибирь или в Индию, он всё равно шел на восток. Это означает, что утраченные первоисточники с описаниями движения македонской армии по северному вектору неизбежно в большей степени были обращены к понятию «восток», чем к понятию «север». Как к этому относились античные хронисты, жившие уже во времена Римской империи – вопрос открытый. А все последующие исследователи, включая наших современников, читая слово «восток», как правило, так его и воспринимают, не подозревая, что за ним может скрываться «север».
Но даже двойственность пути оказывается пустяком по сравнению с другой проблемой. Словно желая окончательно заморочить голову любознательным потомкам, Александр на северном маршруте почему-то применяет для обозначения природных объектов названия, давно закрепившиеся за объектами, расположенными в Европе. Нигде не существует вразумительного объяснения странному дублированию европейских топонимов в Азии. Этими топонимами-фантомами повсеместно пользовались все: и сам царь, и все его соратники, и все те люди, которые жили во времена античности и описывали походы царя на восток. Проблема идентификации азиатских объектов по фантомным топонимам всегда стояла перед исторической наукой, здесь можно говорить только о сложившемся консенсусе, о вероятности, но не о стопроцентной достоверности.