В общем, я продолжала стоять и ждать, пока мне разрешат приступить к делу. Мне было не комфортно морально и очень жарко физически. Они же просто смотрели на меня и молчали, как будто каждый из них что-то решал у себя в голове. Наконец, глава семьи не выдержал и твердо, грубым тоном, заявил:
– Дети, покиньте комнату.
– Ну, почему? – запищала Ника, шестнадцатилетняя дочь хозяев. – Почему мы должны уходить? Мы хотим остаться!
– Престань ныть! – рявкнул Филипп. – Если отец сказал, что нужно выйти, значит нужно выйти, а не канючить, как сопливая девчонка.
– Но, я не хочу, – продолжала капризничать Ника. – Я хочу посмотреть.
– Слушайся меня и своего старшего брата, – грозно скомандовал Герман. – Быстро вышли из комнаты! Я больше повторять не буду.
Они еще что-то там говорили, но я уже не слушала. Я умела отгораживаться от всего, что не представляло для меня никакого интереса. Я забралась в свои мысли и там, уютно устроившись, почему-то подумала, что было бы лучше, если бы у меня был старший брат. Но, только хороший старший брат, а не ублюдок, вроде Филиппа. Вот мой брат всегда бы был рядом. Оберегал, защищал, помогал и давал мне нужные советы. Да, мой брат был бы именно таким. Ума не приложу, почему Бог решил, что старшей сестры, похожей на сволочь, мне вполне достаточно.
Я могла бы долго мечтать. Я часто так делала. В реальность меня вернул холодный грубый голос хозяина, и когда я вернулась, то в комнате уже не было слабо воспитанных детей Штырь, а были лишь Герман и Илина.
– Приступай, – бросил Герман и мотнул головой в сторону супруги. – Твоя мать уже не справляется. Выдохлась.
Я промолчала. Хотела, конечно, нагрубить и дать ему по роже, но этот жест вряд ли помог бы моей маме. За Лию я не волновалась. Она за меня, в принципе, тоже. Я вовремя сказала себе, что я здесь, чтобы помочь моей маме, а не сделать ее положение еще более невыносимым. Вот почему я промолчала. Уверена, что у многих такое было, хоть раз в жизни, но точно было. Противное чувство.
Я медленно приблизилась к Илине, к хозяйке дома и взяла ее за руку. Первый раз в своей жизни я лечила человека. Я не была готова к тем ощущениям, которые вонзились в мое тело. Я как будто горела. Мне казалось, что в моей руке не рука хозяйки, а раскаленные угли. Мне захотелось избавиться от этого чувства, но я знала, что нельзя. Надо поставить Илину на ноги и, возможно, тогда эти люди ненадолго оставят мою маму в покое.