И, правда. Мальчик. Вернувшись домой, Илья Максимович услышал в их квартирке звонкий младенческий плач. Большеглазый источник сие звуков вскоре запишут в метрику Иркутской синагоги как Миша – Михаил Ромм. Ребёнок с большими всегда весёлыми глазами, он уже смотрел на всё с таким увлечением и будто бы знал, как нужно показать мир людям, чтобы он заиграл новыми красками.
Уже в конце лета мать Терезия (сменившая имя на Марию) стала принимать как зубной врач пациентов в доме на Благовещенской, отцу дали разрешение вести приём больных. Изредка, гуляя с мамой по улице Халтурина, маленький Миша мог видеть, как ей выражают своё почтение едва ли не все люди – семью Ромм по их первому году жизни на этой улице запомнили многие и по доброй памяти теперь посещали их с просьбами о помощи. Хоть и были на Арсенальной улице свои врачеватели, всё же идти горожане предпочитали к Терезии Ромм. Первый год маленького Миши прошёл в настоящем уединении. Место жительства оправдывало своё название – улицу Благовещенскую редко пересекали лошади, повозки и у домов можно было заметить только здешних жителей – с Благовещенской. Через улицу стояла Синагога, куда каждый день семья Ромм исправно ходила в полном составе. Она и до сих пор там стоит как памятник искусству и времени, сменив бело-желтый окрас на празднично бирюзовый.
Театр. Зачинщиком любви Миши к искусству можно свободно считать Терезию Исааковну. Она любила театр, ходила в него при удобной возможности – сказывалось происхождение. В городской театр Иркутска она ходила, когда была беременна и Мишей, и его будущей сестрой Идой. Кинематограф, о котором так заманчиво и загадочно писали в газетах, был чем-то далёким, невозможным для любого человека. Улицы города уже были в ту пору усыпаны фотосалонами, воздушный шар поднимался в небо, чтобы на первые кинокамеры запечатлеть вид Иркутска с высоты птичьего полёта, но синематека была разовой акцией и вошла как привычка досуга лишь в 1906 году, когда семья Ромм отбывала из Забайкалья в Москву. Поэтому долгое время главным искусством из искусств для детей семьи Ромм оставался театр. В каменном здании, отличавшимся от других роскошью и помпезностью, давали как оперу, так и классические постановки, куда иркутяне шли с превеликим удовольствием. Главенство на сцене было отдано итальянским операм: «Севильский цирюльник», «Сельская честь», «Паяцы», «Бал-маскарад», «Аида», «Риголетто». С такими пышными названиями город действительно расцветал чеховским европейским шиком.