Стража отконвоировала меня к старой обшарпанной юрте, стоявшей недалеко от ям, собранной из кривых темных жердей, накрытых звериными шкурами. При приближении гремящей железом бравой стражи из темного нутра выходит человек. На вид, европеец в возрасте, высокорослый атлет с толстым мясистым шрамом на левой щеке. Лицо с широкими скулами, под мясистым носом усики, едва прикрывающие толстую губу, чуть нависающую над нижней. Под высоким лбом из-под надбровных дуг выглядывают серые умные глаза. Гладко выбритая голова озорно бликует на солнышке. Из одежды рубаха и простые штаны серого цвета, перетянутые веревкой. Выйдя, он мгновенно оценивает обстановку и с приветливой улыбкой встречает нас.
–Ну, наконец- то! Прошел целый месяц, как я просил людей. У меня план по выработке летит в тартарары!
–И тебе салям, Татум, – обращается к нему один из стражников.
–Салям, салям, доблестные воины, – Татум оценивающе осматривает меня, а я чувствую прилив крови на щеках.
– Ну и ладненько, худоватый немного. Ну это исправимо, откормим. На сколько его к нам?
–На год, – стражник, почесав за ухом, хитро прищуривается.
–Ай, хорошо, да мы с таким батыром горы свернем. Не хотите ли прохладного кумыса, уважаемые?
Те охотно закивали. На лицах довольные улыбки, и впрямь жарковато. По одному проходим в юрту. Нас встречает небогатое убранство: в центре очаг, вокруг войлочные матрасы- спальные места, у очага расстеленное одеяло, символизирующее стол. Рассевшись вокруг достархана, получаем от Татума по пиале, белого, как молоко, ароматного кумыса. Пьем не торопясь, смакуем, наслаждаясь каждым глоточком. Попутно завязывается разговор.
– А ну-ка, я вам кумыс, а вы делитесь новостями! А то работаешь тут как мул, света белого не видишь, с умными людьми не общаешься, – отпив глоток, Татум со вздохом ставит пиалу на одеяло. При слове «умный» самый общительный стражник заулыбался, явно польщенный.
– Новостей много. Все сразу и не расскажешь. Вот если бы уважаемый Татум пригласил нас вечерком на пару пиал Бозо, то все новости, до последней, услышал бы.
Луноликий, с толстыми губами стражник, отпив изрядную порцию кумыса, хитро прищуривается.
–Ай, ай, – запричитал Татум, – уважаемый Баксак, только вчера мой бурдюк иссох до дна, и когда он наполнится, неведомо мне, – он, тяжко вздохнув, продолжает, – забыли друзья старого Татума.